Экипажи готовить надо

- Давай поспим, - согласился старший, но долго еще после этого курил, думал.

Все стихло над белым лагерем. Лишь временами кричала спросонок лысуха в камышах да от реки доносило неясные всплески. У Ивана вдруг поплыло перед глазами, поплыло, сладкой пеленой стало заволакивать голову…

 Глава 28

Анна Петровна, красная от огня, сказала, что можно приступать к завтраку. Тотчас же горнист, толстощекий важный парнишка, вскинул горн, и над островом прозвучал самый желанный для всех сигнал. Табор оживился, зазвякали ложки, чашки; доставали сухари, спешили к костру, где стояли закопченные, дурманяще пахнущие ведра с ухой.

Первым попросил добавки Сева Цвелев. И потом просил еще два раза. Наконец, шумно вздохнув, он повалился на бок, и тотчас же сделался центром внимания.

- Боченька, жив?

- Уши, ребята, вроде теплые…

- Боча-бяшка, дать гольяшка?

- Лопнешь ведь?

- Не бойтесь, - подумав, возразил Боча. - Живот… он имеет такое свойство - растягивается…

Гена Муханов внимательно изучил кружку со смородиновым чаем.

- Девчо-онки, - тянет он и уморительно морщится. - Девчонки, что же вы божью-то коровку сварили?

- Ай, молчи ты, Мухолов! - сердится Люся-хиленькая, главповар по чаю. - Никакая там не коровка, это конопушка с твоего носа свалилась!

После завтрака бригады занялись всякая своим делом. Незадолго до обеда Иван пошел проверять, как продвигается работа.

- Ну, что ты намалевал опять! - тиранила бригадир Пинигина своего подчиненного художника Витю Небратова. - Там же одинокая сосна, а не телеграфный столб! Ой, горе мое…

Иван взглянул на карту, которую они вычерчивали, и остался доволен: на бумаге значилась уже речка Китим с омутами, мельница, разлив и окружающий лес.

Геодезисты в это время замеряли ширину и глубину Китима, скорость его течения, а результаты замеров приносили сюда, к Люде и Вите, картографам. Данные эти нужны были для предстоящего плавания на плотах. Какой величины строить плоты, какова должна быть их осадка, сколько строить плотов - все можно было рассчитать, имея под рукой эти данные.

Только что от геодезистов прибежал Гена Муханов.

- Иванлич, Иванлич, - возбужденно заговорил он. - Ох, и хитрые же утки…

Оказывается, пробираясь камышами вдоль Китима, геодезисты наткнулись на утиный выводок. Мама-утка подала знак тревоги, и утята, маленькие черно-желтые комочки, на глазах у пионеров мигом куда-то подевались. Пацаны переглянулись и затихли, пораженные чудом: вот только что был целый десяток головок, клювиков, хвостиков, было даже видно, как утята загребают лапками в воде, - и на тебе!

А взрослая утка вдруг забила, забила линялыми крыльями, будто совсем не может подняться и улететь.

- Раненая, поди, - прошептал кто-то из ребят. - Может, вылечим?

И, по пояс в воде, стали подходить к несчастной птице. Шли, шли… а до нее все еще оставалось шагов двадцать. Не заметили, как оказались на каком-то озерке. И тогда-то утка легко поднялась на крыло и, оставив пионеров с открытыми ртами, возвратилась к своим детенышам.

- Как же это, Иванлич? - радостно возмущался Гена Муханов. - Выходит, она провела нас?

- Выходит, - согласился Иван и рассмеялся, так хорошо стало на душе.

У кораблестроителей произошел скандал. Двое парнишек из новичков испортили жердь, за что получили от Юрки Ширяева по затрещине и вдобавок звание тунеядцев.

- Вы хоть бы глядели, как надо тесать! - негодовал бригадир. - Не руки, у вас, а… ноги!

Мальчишки надуто сопели. Иван подумал, что правильно, пожалуй, сделал, что включил этих новичков в дружную мастеровую Юркину бригаду. Оба были неряхами из нерях: ногти с синими каемками, рубахи вечно не заправлены, штаны не застегнуты, галстук веревкой, сами какие-то несобранные, вялые. Вот и достается им от Юрки на каждом шагу…

Здесь, в небольшой бухточке, из жердей и бревен, взятых с мельницы, сколачивались щиты-настилы для будущих плотов. Иван попробовал на прочность один из двух готовых щитов и прикинул, что если поднажать, то к вечеру все будет закончено.

Рыбаки шарили в котце сачком и подносили поварам рыбешку, повара же во главе с Анной Петровной и Ириной чистили ее, над длинным валом огня уже висели четыре ведра.

- Боча! Ты можешь скорее или нет? - сердилась Люся-хиленькая на подсобного по кухне Севу Цвелева. - Тебя за смертью посылать?

- Скорее! - басил подсобный по кухне, расплескивая воду сразу из обоих котелков. - Организм переутомится - что тогда?

Глава 29

Порывшись в своем рюкзаке, Ирина достала сверток и направилась в ближайший тальник. Шла и любовалась лагерем: восемь палаток напружинили свои белые крылья; казалось, перережь шнуры, и палатки взлетят. Она даже пощелкала пальцем об одну из них, вспомнила утверждение Ивана, что если палатку натянуть как следует, то полотно будет звенеть. "Придумал", - решила она.

Зайдя за кусты, разделась, сложила в кучку одежду и вдруг подумала: а что, если бы кто-нибудь сейчас… если бы Иван сейчас…

- Ой, нельзя! - крикнула она, инстинктивно прикрылась руками и присела.

Но это был всего лишь ветерок, качнувший куст.

"Ну и дуреха же!" - засмеялась Ирина, чувствуя, что щекам стало жарко.