Эклектика (СИ)

Йонсу прислонила голову к мягкой обивке стены. Сёршу спала, сжавшись в углу. Она боялась темноты. Интересно почему? Полуэльфийка неуверенно попыталась протиснуться в ворох воспаленных мыслей и, достигнув цели, вздрогнула от жара. Во сне десницы Хайленда кто-то горел, стоя на коленях у самой воды. Йонсу не могла смотреть на этого человека. Сердце разрывалось от жалости.

— Бейлар, — прошептала Ливэйг, пытаясь вспомнить наследника Нитте-нори, но образ уходил. Голова гудела. Что ей снилось? Йонсу потерла виски. Северный город. Темные волны и туман, кружащий над полом. Созвездие в небе. Полуэльфийка взглянула за окно — рисунки уже начали проявляться на небе.

— Орион. Ригель. Бетельгейзе. Беллатрикс. Бетельгейзе. Бетти.

Горячая слеза пробежала по щеке. Вместо созвездия Йонсу видела силуэт мужчины: ровный спокойный профиль и россыпь жемчужных волос. Снег, кружащий за стеклом. Пар над кружкой, запах корицы и шоколада. Гирлянду-водопад над головой.

— Предубеждение, — практически беззвучно произнесла Йонсу.

Черный клинок никогда не участвовал в войнах. Король посылал его, когда решался на перемирие, конец битвы. Йонсу никогда не встречалась с Бетельгейзом вне Палаира. Подруги — да, но не она. Иначе бы услышала голос рассудка, который пришел позже, ночью, твердя, что Бетельгейз не опасен и всего лишь изгой двух миров. Сын Короля и принцессы-иноземки, как твердили слухи. Темной королевы Синааны. Говорили, что он совершенно не походил на мать и являлся оскверненной копией отца. Неудивительно, что Йонсу вышла из себя, узнав, что перед ней стоит сын Майриора. Вот оно — предубеждение.

Знакомство. Что случилось дальше? Как хотелось вспомнить! Ливэйг готова была уснуть снова, чтобы увидеть, но понимала, что попытка ни к чему не приведет. Нет, видения о прошлом приходили строго в определенные моменты. Знать бы, в какие. В поисках разгадки она оглядела себя: светлое платье, туфли, колечко с малахитом, сережки в тон ему, заплетенные волосы. Запустив пальцы под прозрачную резинку, Йонсу сорвала ее и выглянула в окно. Может, виновато свечение Ориона?

Карета мчалась по пустошам на юг.

Была ли Йонсу здесь раньше? Разумеется. Полуэльфийка чувствовала это. Сны показали, как безнадежно она стара. Вечно молодая внешность лжет. Под неувядающей кожей скрывается обглоданное апейроном и временем сердце. Йонсу вспомнила камни и волны, которые видела во сне. Когда душа лопнет и перенесется домой? Домой… В который не хотелось идти. Все эльфы жаждали увидеть лиловый замок, она же… Она, даже потеряв память, считала, что ее место здесь. В Мосант. В любимом мире, любимом несмотря на жестокость, обнажавшуюся все чаще. Возможно, был виноват сон и слова Бетельгейза в нем, но сейчас Йонсу даже к Михаэлю относилась с некой тихой любовью. Без кронпринца мир был бы совсем другим. Лучшим или худшим — другим в любом случае.

Улыбнувшись, Йонсу прислонилась щекой к мягкой обивке и закрыла глаза. Сон принесет либо умиротворение, либо счастье. Ведь Йонсу Ливэйг никогда не видела плохих снов.

========== Глава 20 Проклятые Королем ==========

19 число месяца Альдебарана — 1 число месяца Постериоры,

Анни де Хёртц

В ту ночь никто не спал.

Сильный дождь, пришедший с юга, сменился щупальцами тумана: каждый звук повторялся троекратно, земля пропадала в белизне и сливалась с небом. Пальцы стыли. Анни сидела, укутавшись в меховой плащ с капюшоном, на смотровой площадке одной из башен замка. Кестрель запретила ей находиться здесь — но Кестрель была внизу, руководила обороной. Комендант не произнесла этого вслух, однако Анни поняла: на войне не место неопытным вроде нее. Оставалось лишь наблюдать.

Нижние помещения цитадели заняли беженцы с подземного города, с казарм, с маленьких горных деревушек, жителей которых успели увести до того, как враг подступил к крепости. Обиженной на всех Анни не хотелось сидеть с ними. Компанию ей составлял капитан Вилен — Кестрель приказала отдохнуть и поспать старому вояке. Слишком много сил он отдал за пятнадцать часов осады, однако, несмотря на это, покидать свой пост не желал. Только слова коменданта заставили Вилена уйти с поля боя. Он выпросил возможность быть хотя бы дозорным и теперь внимательно следил за Анни и за небом. Даже если он был против того, что Анни сидит на крыше башни во время осады, капитан ничего не говорил по этому поводу и не призывал к осторожности.

Вначале капитан Вилен руководил обороной крепости: стоя на открытой всем ветрам смотровой площадке, он с помощью флажков отдавал команды, когда начать стрельбу бомбардирам, а когда выпустить тучи стрел лучникам. По его сигналу принялись готовить во дворе смолу для кипячения в железных чанах — испокон веков смола позволяла весьма успешно бороться с попытками врага подняться на сложенные из больших каменных блоков стены.