Эклектика (СИ)

В отличие от остальных. Что будет, если леди узнает об отношениях с ее мужем и, особенно, о внебрачной дочери? Сдержанностью Королева похвастаться не могла. Как Майриор, она была довольно порывиста в проявлении эмоций. Возможно, по этой причине ей понравился Валентайн, что раздражало Ситри. Отношения между «друзьями детства», по словам Танойтиш, всегда омрачались посторонними женщинами. Айвена однажды поинтересовалась, почему Ситри и Валентайн не освятили свой союз, и получила лаконичный ответ: «Не предлагал». Впрочем, казалось, что Ситри не хотелось брака самой. Ей, при патологической ревности, больше нравились свободные отношения.

Задумавшись, Вейни не сразу заметила, что Альмейра наблюдает за ней в отражении зеркала.

— Что-то не так, милая?

Девочка опустила глаза. Отношения с ней всегда были доверительными. Аль могла рассказывать о любой мелочи без страха быть непонятой. В этот раз тема оказалась серьезнее, чем мелочь. Альмейра медленно, стыдливо призналась:

— Да. Мне Римма сегодня сказала, что я буду одна, потому что принцессы всегда одни. Их любят только няни, — девочка сделала паузу. — Ты моя няня.

— Какие глупости, — растерявшись, Вейни сбилась в плетении и распустила косу наполовину. — Папа любит тебя.

— Римма сказала, что родители всегда хотят выдать дочь замуж за влиятельного человека, который ее не будет любить. Он будет смотреть на ее красоту и… деньги. Что такое деньги? Я спросила у Риммы, она не знает. Что-то нехорошее?

Айвена чуть кивнула. Она никогда не знала, что нужно говорить и делать в сложные моменты. Препятствия смущали ее.

— Римма сказала, что я буду жить с чужим человеком, а она — с любимым, потому что будет выбирать сама. Она выйдет по любви, а я — как захочет папа… или мама.

Вейни спрятала кончик косы в прическу и закрепила ее шпилькой.

— Не слушай сестру, — удалось выговорить ей. — Римма вредничает. Как всегда. Папа никогда не заставит тебя что-то делать и тем более не отдаст плохому человеку. Он ведь добрый. Не бери в голову, мое золотко, — Вейни поцеловала девочку в щеку. — Все готово, можешь вставить оставшиеся заколки. Не против, если отойду на пару минут?

Альмейра кивнула. Без Риммы она превращалась в показательно хорошего ребенка. Улыбнувшись, девочка потянулась за шпильками; Айвена медленно шла в сторону двери и думала, что очередной приступ начался чертовски не вовремя. Багровели закованные в лед стены, в них бились артерии и распускалась паутина капилляров. Голова начинала кружиться в такт ритму крови.

— Сумасшедшая, — прошептала Вейни и отерла щеку. Имя острову выбирала она: «слезами» Лакрима называлась не случайно. До рождения Риммы Айвена провела в доме немало минут, полных одиночества. Тогда, кроме нашедшего новую пассию Майриора, ей некого было любить. И было некем быть любимой.

***

Местом поединка назначили берег одного из озер Зачарованных садов. Зачарованные сады окружали Золотые палаты, резиденцию Короля. Их разбили в незапамятные времена без участия Короля — до появления Вейни Майриор Десенто презирал флору. Зачарованные сады включали в себя три озера, лес белых деревьев и россыпи хрустально-стеклянных цветов — дань богине Лантане, про которую Айвена знала немного. Цветы трескались и разрушались, если на них кто-то наступал, и сразу же восстанавливались, как по мановению волшебной палочки. Вейни нравились Зачарованные сады. В них дышалось легко и спокойно, а деревья и трава испускали ровное сияние. В озерах плавали розоватые, лазурные, жемчужные, салатовые «кувшинки». Айвена попыталась посадить одну около своего замка — та завяла через день, не пожелав пустить корни.

Леонард вместе с одним из лордов, незнакомым вампирессе, отмечал лентами арену, а Майриор Десенто, сидя на световом троне, создавал ложе для гостей. При виде него Вейни стало легче. Отпустив руку Альмейры, она подошла к любимому.

— Решил прийти?

Светящиеся доски, а может, и камни, а может, что-то, чему нет названия, сложились в скамью. Король не стал поворачиваться к Айвене. Как ей хотелось увидеть Его глаза! Под их светом она чувствовала себя умиротворенной. Ведь она — создание Короля.

— Конечно, — раздался голос, сводивший с ума с каждого, если того хотел хозяин. Сейчас он звучал по-человечески обычно. — Я не могу пропустить его унижение.

Вейни улыбнулась.

— Вдруг выиграет.