Эклектика (СИ)

— Да, — произнес Валентайн. Он ненавидел Короля всей душой.

Кто-то, как Валентайн, внезапно прозревал спустя века и приходил в Синаану с духом революционера, желающего все изменить. И понимал, что тут тоже все пусто и закостенело.

Но вернуться уже не мог.

========== Глава 35 Полуночный рыцарь ==========

11 число месяца Постериоры,

принц Валентайн Аустен

— Мы поднимем флаги завтра после заката, — произнес Герхельд, — и атакуем Аливьен-иссе ровно в полночь. Города белого берега падут. Вы точно выполните свои обещания?

— Разве Синаана когда-то не выполняла обещания? — ответила вопросом Донна, спокойно глядя на мэра Брааса. Он, облаченный в расшитую зелеными нитями мантию, сидел напротив нее и Валентайна и нервно барабанил по каменной столешнице. Кроме них, в зале никого не было — разговор получился полностью конфиденциальным. Единственной, кто мог их подслушать, стала статуя, около которой решили провести встречу. Под тенью гигантских крыльев Валентайн чувствовал себя неудобно. Кто знает, вдруг Мученик действительно слышал их? Даже несмотря на то, что пару часов назад Ситри развеяла прах отца над Сирмэном, давясь слезами, которые Валентайн не должен был видеть. Но все же увидел и теперь чувствовал себя премерзко. Маска, слишком походившая на лицо Ситри, висела прямо над головой Донны. Валентайн старался не смотреть на нее. В конце концов, они ведь пришли сюда заключить соглашение, верно?

— Хорошо, — майоминг помедлил и напомнил одно из условий: — Залив будет наш.

— Безусловно. Мы никогда не будем вмешиваться в вашу внутреннюю политику, — главный Клинок чуть наклонила голову в знак согласия. — Земли оставьте себе, Синаана в них не нуждается. Моему Королю нужна лишь ваша верность и гарантия, что воины белого берега не появятся у Анлоса, когда их не ждут.

Валентайн фыркнул про себя, облокачиваясь на спинку стула. Требовать верности от тех, кто переходил от Хайленда к Синаане и наоборот во время каждого витка войны? «Трусливый народ, — думал он. — Стоило показаться армии, как они стали нашими друзьями».

Войска Синааны захлестнули берега восточных земель полторы недели назад. Разрушая деревни, убивая жителей и сжигая леса и посевы, орда мчалась на северо-запад. Каалем-сум, Реймир-сум, деревни на берегах Нойры — все они стали развалинами. Волну остановили лишь заснеженные пики.

Валентайн никогда не был так счастлив.

Его войска, взращенные, как любимые дети, за девятнадцать лет, остались в предгорьях, готовясь к переходу. Они рыли туннели, готовили оружие, ковали латы и оттачивали мастерство владения мечом и копьем. Командиры без жалости муштровали свои отряды, памятуя о том, что за ошибки подчиненных отвечают собственной головой. Придуманный Ситри, Донной и Валентайном план изучался до мелочей, и каждый готовился исполнить свою часть общей задачи. Солдаты были готовы положить жизнь за завоевание Хайленда. Вот только для чего и зачем?

От раздумий Валентайна отвлек возглас мэра Герхельда.

— В знак нашей дружбы — дары величайшим воинам мира!

Полуночный рыцарь весело усмехнулся. Льстить майоминг умел. Только Валентайн и так знал, что лучше него мечом не владел никто. Никогда. Кронпринцесса Аделайн приложила много сил к образованию внука. Участие Михаэля ограничивалось приказами и приглашениями в Каалем-сум лучших учителей. Валентайну всегда нравилось военное дело: мечи, одноручные, двуручные и парные, щиты, арбалеты, копья и множество других видов оружия ощущались как непосредственное продолжение тела. Он умел обращаться со всем, что могло выйти из-под молота кузнеца, но предпочитал двуручный бой. Аделайн пыталась воспитать во внуке второго Вердэйна. Валентайн, считал сам полуночный рыцарь, превзошел его.

Двери тронной залы великого города Брааса открылись, впуская воздух и тусклый свет. Черный клинок внесли на бархатной алой подушке, которую держала молодая служительница храма. Длиной не менее сорока пяти сантиметров, он словно светился изнутри полумраком. Рукоять, это Валентайн смог определить сразу, отлили из белого золота и сверху покрыли морским стеклом — твердой, как алмаз, прозрачной пленкой. Сжав ее, Валентайн даже удивился — настолько стекло оказалось холодно. Служительница отошла в тень. Глаза ее были завязаны лентой — майоминги следовали традициям безукоризненно.

— Под сталью горит священный призрачный огонь, — с толикой гордости произнес Герхельд.

— Призрачный огонь? — повторил Валентайн, изучая лезвие меча. В руке вес клинка совершенно не чувствовался. — Вы же лишились его много лет назад.

— Он вернулся.

Дарами для Донны стали прекрасные вулканические наручи и поножи, легкий шлем и расписной нагрудник, идеально подходившие к уже имевшемуся вооружению. Она скромно поблагодарила мэра.

— Как же это случилось? — с интересом спросил Валентайн, пока Донна надевала дары. Сам он все никак не мог насладиться горящим мечом. Превосходный баланс и функциональность оружия говорили о немалом мастерстве оружейника. Валентайн пожалел, что к подарку не прилагался и сковавший его кузнец.