Эклектика (СИ)

Дождь кончился на следующее утро. Анни наконец сошла со снежных троп и спустилась к выгоревшим полям, на которых начинала пробиваться трава. Земли Мосант залечивали свои раны, словно по мановению чьей-то волшебной палочки. Зеленые ростки пробивались из горелых деревьев, кусты покрывались листьями. Анни не верила, что природа смогла восстановиться так быстро. На Земле пожары оставляли следы, которые исчезали только спустя десятилетия. Нет, кому-то, наблюдавшему за Мосант, не хотелось видеть червоточину в творении. Оно должно было достигнуть идеала; поэтому раны исцелились за считанные дни, как царапины на руках Анни.

Эпицентр боя — город — не могла исправить даже зеленая трава. Чем ближе Анни подходила к руинам Анлоса, тем страшнее становилась природа вокруг. Она не увидела ни одного дерева, ни одного цветка, травинки с трудом пробивались сквозь бахрому пепла. Мало настоящего; Анни вспоминала прошлое. Здесь стая оборотней раздирала в клочья лошадей, запертых в конюшнях. Труп старого алчного конюха забрала вода Сёльвы. Вот берег, где стоял храм. На склоне, блестевшем от стали, закончили свой земной путь Лиссандро и Ситри. Один, по заверения синаанского принца, наблюдал за Анни с неба; к чему пришел Стальной клинок королевства, можно было только гадать. Впрочем, было ли это важно? От обоих остались только последствия поступков.

Анлос разрушился до основания. Башни, переходы и залы превратились в груду камней. Под лучами солнца вспыхивали осколки стекла и оскверненный кровью металл. Мебель и драгоценности, уцелевшие в пожаре, украли мародеры. Анни была уверена, что в руинах никого не осталось — что можно делать в огромной пепельнице? Жители и тем более правящая верхушка сбежали в другой город. Знать бы только, в какой. Анни готова была последовать за ними, чтобы выплеснуть всю огненную злость. Не только семье Аустен нравилось сжигать людей.

Однако кое в чем она ошибалась.

Сначала Анни услышала ровный стук в ушах. Это оказалось ее собственное сердце; оно никогда не напоминало о себе таким образом, и Анни прижала ладонь к груди, взволновавшись. Оно не болело, даже наоборот — на душе стало легче и приятнее, будто ветром, гулявшим по Анлосу, сдуло некий груз. Потом Анни уловила запах чего-то цветочного. Лаванда? Нет, аромат был приятнее. Столица пропахла лавандой, но этот запах оказался более необычен, хотя знаком. Слишком сильно знаком.

Сирень.

«Мару», — поняла Анни. Значит, вдовствующая принцесса жива. Война не унесла ее вслед за мужем и дочерью.

Чтобы найти Мару, Анни пришлось залезть на завалившуюся на бок башню. С нее открывался превосходный вид — если такое можно было сказать о куче камней с железными прутами и разбитым стеклом. Анни, прячась за балконом, оглядела пустошь бывшего парка и без труда заметила Мару. Та что-то искала прямо под нею.

Вдовствующая принцесса расположилась со вкусом: кроватью ей служила стопка уцелевших в бою штор, похожий стол Анни видела в парке у фонтана. На нем стоял подсвечник. К башне был прикреплен таз, обмотанный черным пакетом. Видимо, чтобы грелась вода. Мару даже в условиях апокалипсиса смогла обустроиться с комфортом. Заметив у «кровати» горшок с фикусом, Анни поняла — об уюте тоже заботились.

«Почему она осталась?» — озадачилась де Хёртц вопросом. Мару могла уйти со всеми в другой город, но предпочла натягивать тент над импровизированным жилищем. Разве императрица и все остальные не ждут ее? Может, дело в ссоре с Кэтрин Аустен? Или в чем? Глупые раздумья! Башня упала, опасно нависнув над жилищем вдовствующей принцессы. Достаточно было толкнуть ее, чтобы размозжить череп Мару Аустен. Навалиться — и дело с концом! Минус одна дрянь, возомнившая себя вершителем судеб!

Но Анни медлила.

Она мысленно обозвала себя ничтожеством. В мыслях все было так просто! Подойди и убей. Финал. Однако стоило перейти от планов к действиям, как все пошло наперекосяк. Оказалось достаточным появиться платью из голубого сатина, чтобы перечеркнуть решимость. Боже, как Анни возненавидела этот цвет!

Она опустилась на поверженную колонну и прикрыла глаза ладонью — веки не спасали от заката. В чем ошибка? Почему воля дала сбой? Анни не понимала. Жалость? Сочувствие? Она ненавидела Мару! Ненавидела, как только человек может ненавидеть человека! Мару не дала уйти в королевство, пригнала в столицу, точно корову на убой… Обманула, заточила в темницу! Из каких немыслимых глубин бралось сочувствие?!