Эклектика (СИ)

«Оставлю — замерзнет насмерть», — думала она, ложась рядом. Разводить костер Анни побоялась. Кого может приманить огонь? Прижавшись к Мару, она попросила сердце, чтобы оно грело всю ночь, и взглянула на небо. Сквозь лиловый закат пробивались звезды. Орион. Водопад. Леди ветра. Щит Лиссандро. Анни сразу нашла новый рисунок на небе: семь светлячков овалом и один посередине. Всего восемь, как бесконечность.

Бесконечность…

Как изменился мир с того дня, когда Анни де Хёртц увидела тень корабля в тумане у мыса! Восточные земли Хайленда превратились в безжизненные пустоши, горы обезлюдели. Анлос, долгие годы служивший светочем западным народам Мосант, разрушился, и надежды на его восстановление было не больше, чем надежды Анни на жизнь. Жители империи покидали берега материка, стремясь спасти свою жизнь на островах. Светлая сторона исчезала, рассеивалась, растворялась в тенях.

Тени… Почему, почему Анни это не сделала? Она вспомнила, как часто Мару украдкой наблюдала за ней, думая, что Анни не видит, ее слова. Вспомнила, что именно Мару напала на Кэтрин Аустен во время казни. Почему? Почему она это делала?

— Надеюсь, не по той же причине, по которой я опустила руку, — прошептала Анни, закрывая глаза. Сердце грело робко, как печка. Она уткнулась лицом в плечо Мару, чуть обняла ее, как подушку, и провалилась в сон.

Капли крови на снегу.

Ее волос, рыжий, точно листопад во втором месяце осени.

Уводящая вниз тропинка — туда, где был Эйон-иссе, их город. Меч оттягивал плечо — но разве у него был выход, кроме как вытащить Эльтаиса Аустена из белой колыбели погибели этого мира?

Анни проснулась. Сначала она подумала, что проспала пару минут и потому небо над головой еще не сменило лиловый цвет на черный. Потом поняла, что наступил рассвет — на шторах плясали капли росы и на ее ресницах — тоже. Или то были слезы? Анни потерла глаза и зевнула. Впервые за долгое время она смогла поспать без глупых сновидений и всю ночь блаженствовала в темной пропасти, куда ее кинула усталость. Немного болела спина, но чему тут удивляться, если приходилось лежать на кипе штор, закинув ногу на Мару?

Анни пискнула и отпрянула от вдовствующей принцессы, как от прокаженной. Удержаться на «кровати» не удалось — развалившись на камнях, она со смесью ужаса и восторга смотрела, как Мару начинает двигаться. Белокурая красавица, держась за голову, привстала на наспех сооруженной лежанке. Засохшая кровь на ее лице пошла трещинами, стоило Мару нахмуриться от боли. Одна из ладоней спустилась к животу. Видимо, то, что почувствовала Мару этим прикосновением, ее несказанно обрадовало, и она чуть улыбнулась, тихо и кротко. Анни молча смотрела на нее. Вдовствующая принцесса наконец заметила, что не одна, поменялась в лице. Нежная улыбка сменилась рассеянно-обольстительной.

— Что произошло? — спросила Мару. Голос стал сиплым и хриплым. Она закашлялась. Кажется, она надышалась пыли. Или делала это специально, зная, что румянец, прильнувший к щекам в эти моменты, ей несказанно идет.

Анни, подождав, пока приступ пройдет, с ужасающим ее саму спокойствием ответила:

— Я пришла очень вовремя.

— Я помню это.

Анни ничего не ответила. Она внезапно заметила, что подожгла стоявший рядом стол. Древесина сгорала, постукивая и пуская искры. Странно, ведь огонь не входил в планы… Руки вызвали его сами, пытаясь избавить хозяйку от сердечного жара. Анни подумала, что сейчас ее спасет либо пожарный гидрант, либо дракон, унесший вдовствующую хайлендскую принцессу на другой конец света, к таким же исчадиям красоты — ведь где-то такие живут? Не могут они спокойно ходить по земле, иначе бы апокалипсис наступил раньше. И лежать на тахте, глядя сверху удивленно и снисходительно — тоже. Анни диву давалась, какие глупости лезут ей в голову.

— Ты стояла, охваченная огнем, — произнесла Мару. Даже ссадина, затронувшая верхнюю губу, не смогла испортить идеальности ее очертаний. — Был закат. Ты хотела…

— Я хотела убить тебя.

— Но почему этого не сделала? — прошептала она, и Анни искренне понадеялась, что у Мару просто снова сел голос.

Стол вспыхнув в финальной агонии. Осколки фасада поймали лучи света и некоторое время играли с ними. Солнце начинало подниматься. Оно ласково освещало зараставшую зеленью долину Сёльвы, вырисовывая причудливые тени, падавшие от разбросанных то тут, то там каменных зубов-осколков, в окружении высоких трав и островков кустарников. Идиллия, что позволяла ненадолго обмануться, позабыв о войне.

— Это… это платье Кэти? — спустя пару минут спросила Мару, развязывая бинты на коленях. Раны затянулись свежей тонкой, как пергамент, кожей, грозящей разорваться от любого движения. — Бедная Кэти, как ужасно…

Анни хмыкнула. Она и не знала, что забавнее: мысли в собственной голове или жалость Мару.

— Ужасно? — с сарказмом произнесла она. — Кэти тебя тоже убить хотела.

— Ты не понимаешь, — прошептала Мару, придвигаясь к огню. Она начинала дрожать от холода. — Кэти… Ох, Кэти, ее совсем разрушил этот кошмар, — забормотала она. — Душа распадается, если так часто убивать.