Эклектика (СИ)

Аура белого силуэта слева предательски дрогнула. На секунду Бетельгейз представил молодого, сомневающегося, дедушку — придворного ученого в извечном плаще. Владыка Древа сам рассказал об этом во время первой встречи. Чем заслужил Бетельгейз подобную искренность? Папа, например, до сих пор не знал о происхождении Трида — так звали божество, застывшее вместе с Бетти на краю мироздания. «Божественный» секрет не удивил, чарингхолльский принц ожидал чего-то подобного. Каждый получает по заслугам, Трид — не исключение.

— Скажу так: исходя из выгоды, судьба непутевого сына волнует больше дочери. Эрмисса, несмотря на страсть и старание, проиграла. Идеальному создателю нужно что-то большее.

— Папа прозвал твою игру эволюцией.

— Пусть называет как хочет, Майриор ничего в этом не смыслит.

— Почему же? Эволюция — интересная вещь. Не говорю — правильная. Интересная. Никогда не знаешь, чем она обернется. Случайность событий, ведущая к некой абстрактной цели… это вполне в его вкусе. И твоем тоже. Все-таки в вас больше общего, чем вы хотите признавать, — с улыбкой подытожил Бетельгейз. — Да… Интересно, где же все-таки папа. Куда он обычно прячется, когда ему плохо? Раньше таким местом была Киберионти. Он приходил к могиле Лии Эллиони и сидел там, пока голову не озаряла новая идея. Или около места гибели бабушки. Как он их находил? Сейчас на месте городов его юности плещется море. В месте памяти его души… боюсь представить. Не уверен, что помнит, кто такая Лия Эллиони и почему ее именем названо синнэ Синааны. Бессердечность заразна — он вырвал сердца всему окружению.

Вейни, Валетте, Донне. Ни о Лие, ни о бабушке говорить не хотелось. Эти темы давно стали табу между ними. Имена можно было упомянуть, не более. А их сердца, между тем, были грехом уже владыки Древа. Бетельгейз напомнил бы об этом, но причины — глупые — давно стали известны. Потому Бетти прошептал, шевеля носками ботинок:

— Надеюсь, папа не в Хрустальном мире. Он может не выбраться из мира грез.

— Майриор выберется из любого места, — отрезал Трид. — Самый пронырливый из моих непутевых сыновей. Не беспокойся о нем. Лучше покажи мир. Касаться кольца я не стану.

Странная для любого, кто знал про отношения между Майриором и его отцом, просьба звучала каждую встречу. Трид действительно не касался кольца и на первый взгляд попросту брезговал это делать. Он проводил ладонью на расстоянии от поверхности Мосант и всегда мрачнел, вынося неприятный вердикт.

— Холодное, — заметил Трид в этот раз. — Ледяное, как хрусталь Лантаны. Он не чувствует?

Бетельгейз покачал головой.

— Я не должен это говорить, но подскажи ему. Не имею права вмешиваться, ты — имеешь. Ее влияние очерняет чистоту эксперимента. Прежде чем ты попросишь переговорить с Лантаной… Это невозможно, она не будет слушать. Майриор сам виноват — лезет во все миры без разрешения. Пусть разбирается сам. Я не буду защищать его от богов Ожерелья. Предупреждение через тебя — единственное, на что Майриор может рассчитывать с моей стороны. Он сам разозлил ее… его. Лантан коварен, непредсказуем. Если бы Мосант полыхала в огне или белом свете, было бы стократ легче, — Трид замер, слабо мерцая в подкравшейся тьме. — Держи мир крепче, Бетельгейз, и возвращайся. Тебя заметили.

— Я не скрывался, чтобы это огорчало, — ответил Бетти, но послушно надел цепочку на шею. — Перемены? Они перестали пугать… Мне будет приятно познакомиться с их главным источником. Он неординарная… личность, в отличие от огненной спутницы. Тени его поступков напоминают дядю Альбиуса. Интересно, что с ним… Спасибо за разговор, дедушка. Он многое расставил по местам. До новой встречи. Если найдешь папу, не обрушивай на него молнии, хорошо? Красоту старого шрама не повторить, — Бетти легко улыбнулся и, кинув последний взгляд на Чарингхолл, направился по белым гладким плитам к центру Ожерелья. Там, под прозрачным куполом, расходились коридоры-дороги, одна из которых должна была привести Бетельгейза к залу, где среди многочисленных миров Трида располагалась Мосант.

— Стой.

Бетти мысленно обернулся. Дедушка сосредоточенно смотрел прямо на него, взглядом, который сбежавший чарингхолльский принц не заслуживал.

— Не будь опрометчивым, не бери пример с Майриора, — произнес Трид, обращаясь только к нему. — Незнакомые души не стоит недооценивать.

— Как много отрицаний.

— Этот оскверненный осколок великой души не глуп, Бетельгейз. Верховный выловил его в бездне и преобразил. Осколок был черен изначально — что он впитал, находясь вне Ожерелья? Я давно наблюдаю за ним… Он не дает повода усомниться в верности, но сомнения приходят все равно. Мы поступим так: я проведу тебя под собственным сиянием. Ни к чему другим знать о твоем происхождении.

Бетти разорвался между обидой и непониманием.

— Чем оно плохо?

— Чарингхолльской частью, — отчеканил Трид. — Не шевелись.