Эклектика (СИ)

Ранение? Кровь? Михаэль, с грохотом отодвинув стул, встал. Он проскользнул между Йонсу и Астреей, на секунду задержав взгляд на эльфийке. Та вновь порозовела, но Михаэлю было не до любовных побед. Он пытался мысленно связаться с Мару, но та закрыла сознание, оставляя в неизвестности. Михаэль почувствовал, что начинает выходить из себя. Неизвестность раздражала его.

— Прошу миледи просить меня, — будто назло ему произнесла Мару. — Не хотелось доставлять вам неудобства и волновать мужа. Я сейчас же уйду с вашего разрешения.

— Михаэль, это недопустимо — нападение на члена императорской фамилии в столице Хайленда, кем бы он ни был, — заметила правительница. — Немедленно займись.

Заняться чем? Почему Мару молчит? «Не хотелось волновать»! А заняться поиском мерзавцев Михаэль мог бы и без одобрения императрицы, оно ему не нужно.

— С вашего разрешения я провожу супругу в наши покои, — сказал Михаэль сквозь зубы.

— Нет, она дойдет сама, — сказала императрица. — Поднимись на крышу и встреть Бесплотного клинка. Наша гостья прибыла.

Какое ему дело до Бесплотного клинка? Пусть хоть камнем падет в бездну, Михаэлю нужно было знать, кто посмел поднять руку на его жену. Поднять руку на нее — все равно что плюнуть на эполеты. Полнейшее неуважение.

— Миледи, — вновь обратился он, чувствуя, что кровь медленно, но верно, начинает закипать, — я не единственный в зале, кто способен принять гостью достойно. Прошу разрешения проводить супругу.

Как унизительно происходящее. Почему он должен ждать одобрения старой, выжившей из ума вешалки?

— Ты единственный, кому я доверяю в этом зале, — ответила Астрея. — Не продолжай со мной спор и иди. Твоя жена — не маленькая девочка и уйдет сама, чтобы не портить мне настроение своей вонью. Мару, посети лекаря, прежде чем садиться в мою карету. Твоя дочь достаточно сообразительна, чтобы собрать вещи на завтра?

Ногти впились в ладонь от ярости. Как она смеет говорить подобное в адрес Сэрайз? Перед глазами заплясали голубые искры.

— Полагаю, что так, миледи, — вдруг подала голос Мару. — Я исполню ваши приказы незамедлительно.

«Прекрати с ней спорить».

Окончательно выйдя из себя после сообщения Мару, Михаэль резко сошел с места. Он больше не мог находиться рядом с самодурной императрицей. Ему хотелось уйти, разобраться с Бесплотным клинком и после устроить очередную чистку неверных короне. Если понадобится, он был готов избавиться и от невинных, чтобы устрашить других, не пропустить настоящего предателя. Какая разница! В Мосант перерождаются четырежды. Бог каждому дал одинаковое количество шансов, и если кому-то не хватило сил добраться элиты… Значит, они — балласт и подлежат уничтожению. Таков естественный отбор.

— Итак, — произнесла Астрея. — Йонсу Ливэйг. Я помню. Это тебе был отдан приказ вернуть принцессу Кэтрин Вилариас на ее законное место, верно?

Именно эту фразу Михаэль услышал, прежде чем закрыть дверь в обеденную залу императорской семьи. Та не пропускала ни звука. Наступила тишина.

Что произошло с Мару? Насколько серьезно ранение?

Он шел на центральный балкон императорской башни, и с каждым шагом становилось холоднее. Оледенели вековые зачарованные плиты пола, звенели хрустальные люстры, иней покрывал стены. Начинал дуть ветер. «Лета злится, — подумал Михаэль. — Почему?» Бесплотный клинок Синааны не позволял себе выбросы чувств и эмоций, подобно ему и Мару, но сейчас что-то вывело Лету из равновесия, как сапфировая стела вывела из равновесия Михаэля днем ранее. Мороз крепчал, ветер усиливался, и вскоре в лицо острыми осколками забили снежинки. Внезапный порыв ветра едва не снес принца с ног. Балконную раму вырвало из стены вместе со стеклом.

Михаэль успел выставить руку и поставить световой барьер. Искры заиграли по осколкам стекла, отражая лучи.

Морозная туча, смешанная со тьмой и пылью, застыла на границе дня и ночи. Кронпринц присмотрелся. Сквозь снег с трудом можно было разглядеть женскую фигуру в платье. Лету Инколоре он боялся не меньше, чем Кэтрин Аустен.

— Думаешь, самый умный? — прошипела фигура. — Думаешь, победишь его?

Заклинание подняло Михаэля вверх и со всей силы ударило о потолок. В голове потемнело от боли. Бесплотный клинок держал его в воздухе, не давая упасть. Лазерный барьер продолжал гореть, и сквозь него Лета не спешила проходить. Ее серая фигура скользила по той стороне, в тени, на фоне заката. Уходящее солнце не причиняло созданиям Синааны вреда; дневной свет оставлял ожоги и даже обращал в пепел плоть.

Михаэля снова потянуло вниз какой-то невообразимой силой, полной холодной ярости и ненависти. Пол приближался — все, что успел сделать принц, это защитить лицо. Тем не менее, нос хрустнул. Вспышка боли пронзила голову. Лазерный барьер потух. Мороз и снег нахлынули на Михаэля необузданной волной. «Убьет?» — мелькнула в голове равнодушная мысль. Михаэль с усилием приподнялся. Из носа текла серебристая кровь, капая на пиджак. Причина всех проблем, наследие создателя Мосант.