Эклектика (СИ)

Йонсу кралась по переходам храма, тщательно анализируя происходящее. Главный меморий проводил занятие с группой, его помощницы разбирались с фантомным монстром, которого она выпустила в искусственное озеро посреди сада. В любом городе, в любом святилище обязательно должен быть сад. Это своего рода символ империи; в отличие от флагов и гербов, цветы хотя бы красивы. Они, однако, начинали раздражать меморию четвертого года обучения — как большинство вещей, ее окружавших. Двадцатитрехлетняя полуэльфийка не находила себе места в закрытом от всех храме.

Четыре года назад, вскоре после свадьбы и появления твердого намерения создать настоящую семью, Йонсу пообещала мужу, что научится управлять способностями, дарованными ей свыше. Не ради себя или кого-то чужого, окружающих или даже отца — ради Валери, пострадавшего от апейрона во время медового месяца. Человек, не имевший ни грамма сил, получил ожог на спине от ее ладоней. Медовый месяц прервался долгим лечением в больнице — храмовники в белых одеждах по какой-то причине не могли исцелить рану. Валери, конечно, шутил и гордился тем, в какой момент получил увечье, но Йонсу было не до улыбок. Ее возлюбленный часто вел себя как малое дитя; полуэльфийка же, пару месяцев проведя сиделкой, преисполнилась решимости победить способности.

Валери заметил, что выход всего один — святилище апейрона. Йонсу рассчитывала на самостоятельную учебу или, на худой конец, Хрустальный клинок, но муж уперся рогами, которые Ливэйг прежде никогда не замечала, и заявил, что супруга идет в храм. Причины его желания остались неясны.

Ругать за потраченные года Валери или себя? Кажется, себя. Ведь это Йонсу напомнила о возможных детях, с которыми возникнут проблемы, о собственной эмоциональной нестабильности и многом другом, забившем гвоздь в гроб свободы окончательно. Отец тоже был против. Он предупреждал, что образование заставят отработать любой ценой, но Йонсу не прислушалась к словам. Глупая — так она себя сейчас называла — девушка решила, что привыкнет ко всему. Первый год думала, что теория далека от практики и потому от занятий хочется зевать; во второй начала задумываться, не совершила ли ошибку; третий окончательно убедил, что на перепутье выбрана неправильная дорога и поменять ее уже нельзя. Четвертый… четвертый проходил со знаком смирения и редкими паническими решениями бросить учебу, сбежать и исчезнуть из Хайленда навсегда. От глупостей спасал только Валери, иногда приезжавший к супруге.

Им запрещалось встречаться, но Йонсу смело нарушала главное правило храма — аскетизм. Молоденькая девушка, выросшая в богатой семье, не понимала, как можно добровольно воздерживаться от нормальной пищи и удобств. Четыре года лишений несколько умерили аппетиты, но от встреч с любимым Йонсу отказаться не могла. Она и Валери условились, что последний будет навещать полуэльфийку раз в два месяца — Йонсу считала дни, плакала во время прощаний и не могла отпустить в первые часы свиданий. Хотелось не столько тепла мужского тела, сколько родственной души рядом. Никакие разговоры с главным меморием храма не убеждали ее в пагубности встреч с Валери.

Адепты твердили, что Йонсу совершает ошибку, привязываясь к кому-то. Король Синааны играл на слабостях, страстях — вот в чем смысл идеологии аскетизма, отрешения от всего. Он предлагал то, что больше всего алкало сердце, в обмен на службу. Йонсу была твердо уверена в своем отказе от любого предложения. Что может предложить ей Король? И как это «что-то» может быть связано с Валери? Полуэльфийка не понимала и продолжала ждать редких встреч.

Сначала она требовала разрешения на выход из храма, считая, что обман неприемлем. Потом поняла, что это бесполезно, и начала сбегать. Пару раз ее ловили, иногда вместе с Валери. Раздосадованный главный меморий пообещал, что Ливэйг не сможет стать сильной — в отместку та стала лучшей в их группе. Лучшей… ровно до того момента, как начались этические и философские курсы, которые вызывали желание спалить храм дотла. В остальном она продолжала блистать и уже к середине третьего года виртуозно обманывала учителей. Йонсу начала понимать время и будущие события и тихо, самостоятельно изучала стихию ветра, под звездой которой родился любимый муж, пусть и не получил дара.

Выйдя на балкон одного из нижних этажей, беглянка огляделась, вспоминая, какую именно деталь перегородки выжгла пару месяцев назад. Апейрон — царь всех сил и уничтожал эффектнее любых видов огня. Достаточно было провести пальцем, чтобы сталь обуглилась и осыпалась пылью, и провести вторым, чтобы создать фантом. Физические иллюзии создавались адептами солнечного света, но Йонсу, понимая, как работает один из самых легких даров, научилась использовать обманки. Совсем не обязательно рождаться под Альдебараном, чтобы понимать суть «его» магии. Йонсу собиралась изучить все направления — препятствия, чинимые учителями, только подстегивали в этом.