Эклектика (СИ)

Странное желание — ощутить единение с Королем в чем-то, помимо внешности. Полупрозрачная жидкость больше походила на яблочный сок; наливая бокал, Михаэль подумал, что день начался неожиданно бодро. Майриор всегда появлялся без предупреждения, но всегда по серьезной причине. Сегодняшний визит отличался: Михаэль не мог понять его цели. Сказать, что он поддерживает план? Узнать, хотел ли дальний родственник смерти Бесплотного клинка? Предостеречь словами о Китти? Посеять смуту упоминанием любви Мару? «Слишком несерьезно», — подумал кронпринц, доставая из шкафа рубашку и свитер — то, что оказалось забытым на двадцать лет. Зима все же решила прийти. Приветствие ей пел рисунок на окнах.

Даже вода показалась холодной сегодня, и из душа Михаэль вышел дрожа, как от болезни. Обтирание полотенцем ни к чему не привело. Странное ощущение: казалось, что он находился в чьих-то руках, руках существа, дыхание которого источает мороз. Оно терзало ночью, ненадолго отступило рядом с Королем и вернулось, стоило остаться в одиночестве. Как много бы Михаэль отдал, чтобы узнать, действительно ли его сердце наполовину обратилось в хрусталь.

Одежда не грела, холод шел изнутри. Раковая опухоль разума начала распространяться по телу. Михаэль обрушился на кресло с бокалом вина, отпил и закрыл глаза. За окном шелестели снежинки.

— Папа!

От неожиданности Михаэль едва не опрокинул бокал. Кронпринц перевесился через подлокотник — по коридору стучали чьи-то звонкие каблучки. Михаэль ощутил ауру дикой обиды. Он торопливо провернул ключ в двери мыслью.

— Что такое, милая? — с беспокойством крикнул он. Дочь, утирая слезы, влетела в спальню, как живительный порыв ветра в затхлую комнату. Примерно так же, как вчера, разобидевшись на эльфийского недомерка в карете, чем безумно обрадовала отца.

— Спэйси опять хотел подарить маме цветы! — пожаловалась Сэрайз и пристально вгляделась в него, явно ожидая какой-то реакции.

Бокал с хрустом треснул. Шипя от боли, Михаэль замахал правой рукой. Отколки стекла переливались лунным светом на ковре, окно справа приобрело трещину, светильники, разом вспыхнув, перегорели. «Спокойно, — воззвал к самообладанию Михаэль. — Испугается…» Но дочь стояла с таким загадочным видом, что Михаэль понял — влез в типичную ловушку маленькой женщины. Знать бы, в какую. Вот только ревность совершенно вскружила голову, не оставляя места для размышлений.

— Тебе больно, пап?

— Что значит «опять»? — как можно ласковее спросил Михаэль, вытирая руку о сидение кресла. Лишь бы не увидела Сэрайз. Мысленно он представлял, как поджигает злосчастные цветы во рту горе-любовника. Те горели прекрасно наперекор всем законам физики.

Сэрайз состроила рожицу, гласящую — «я обижена». Густые темные брови страдальчески опустились, губы надулись.

— Мне он их не дарит. Только маме перед дверью ложит после ужина.

— Кладет, — автоматически поправил Михаэль. Он был обескуражен. Почему Мару не говорила? Сколько это длилось? Месяц? Год? Два?

— А я розы себе забираю! — похвалилась Сэрайз, подняв нос. В эту секунду она походила на Вердэйна, который впервые обыграл отца в шахматы. Воспоминание о сыне подкинуло дров в пылающий костер внутри.

— Возьмешь еще один, — начал Михаэль тихо и спокойно, но эмоции окончательно взяли вверх и он выкрикнул угрозу, которую не озвучивал со времен детства старшего внука, — будешь стоять в углу, пока они не завянут! В комнату, живо!

Взбешенный до предела, оскорбленный и чувствующий себя величайшим в истории предателем, Михаэль схватил дочь за руку и буквально дотащил до ее спальни, дверь в которую открыл пинком. Сэрайз ревела. Он, кажется, искренне не понимала, по какой причине всегда добрый папа накричал и запер в комнате. Но оставаться спокойным — то все же оказалось выше сил Михаэля. Щелкнув замком, он прислонился к двери спиной и выдохнул.

— Я его убью, — заявил Михаэль, обращаясь к картинам и статуям. — Чтобы всякая безродная шваль уводила мою жену? Ну уж нет. И… Сэрайз! — в сердцах крикнул он. — Если я еще раз увижу тебя рядом с Ленроем!.. Его — вздерну, тебя — ремнем выпорю!

В последнем он сомневался — рука не поднимется. Вздернуть Ленроя — совсем другое дело. «Пресвятой боже, вдруг он решит переключиться с Мару на Сэрайз?» — от мысли стало совсем дурно, и поэтому на грохот, доносящийся из спальни дочери, Михаэль никак не прореагировал. Безмозглый потомок торговцев и она, принцесса Хайленда, поступившая, как брат Вердэйн когда-то… «Нет, — пообещал Михаэль. — Я скорее сдохну, чем подпущу его к Сэрайз. Поговорю со Спэйси, намекну, что будет, если… Никаких гребаных «если»! Придушу идиота заранее, пусть Эрродан катится в бездну!» Михаэль оторвался от двери и на нетвердых ногах отправился к покоям Спэйси. Аргументов к прощению не находил. От чего больше злится — попыток сблизиться с Мару или возможных отношений с Сэрайз — упорно не понимал.