Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

— Никогда, — вырвалось у Михаэля при этой мысли. Сын мерзкой твари, убившей Вердэйна, никогда не получит города! Он не получит ни одной награды, ни одной почести, и во славу его не будет дан бал. Валентайн не останется в столице больше чем на сутки. Уже завтра он получит приказ о возвращении на пост у озера Вэйль, на самую границу, где живут лишь болотные феи. Ему там самое место. Сын Эйа никогда не будет жить в Анлосе.

Старая рана вновь закровоточила. Сцепив зубы, Михаэль вспоминал о том дне, когда в столице первый раз оказалась Эйа — зачарованная хрустальная дева. Ее кожа, холодная, гладкая, белая, как фарфор, смотрелась дико в золотых стенах столицы Империи. Ее глаза, сиреневые до стужи, вызывали страх у обитателей замка. Сыновья унаследовали их, а не ласковую синеву отца. Служанки не могли касаться волос новой госпожи, их руки покрывались ожогами и волдырями.

Эйа не умирала с заходом солнца. Она умела говорить, она даже принимала пищу, как все смертные. Проклятие Темного короля висело над бывшей прислужницей, ушедшей из Тьмы к Свету ради Вердэйна Аустеноса. Однако Империя не приняла ее. Правительница выгнала ее из столицы, но и Вердэйн ушел вместе с девой. Супружеская пара скрылась на востоке, где вскоре основала город — Каалем-сум, что на чистом северном наречии значило «Хрустальное сердце», а на языке Тьмы — «Гибель во тумане». Спустя девять месяцев родился Валентайн. Спустя еще год — Рейлиар. Строгое правило императорской семьи, согласно которому в браке мог быть рожден только один ребенок, оказалось нарушенным. В ярости Правительница приказала изгнать Вердэйна из семьи, но Михаэль не дал ей этого сделать. Что бы не сделал единственный сын, он продолжал любить его больше всего на свете.

Началась Вторая северная война…

При воспоминании о ней Михаэль опустился на стул, стоящий у окна. О тех днях невозможно думать без боли. Короткая, длившаяся всего полторы сотни лет, война забрала самое дорогое в его жизни. Она унесла сына и улыбку Аделайн. Леди Астрея приказала выступить Вердэйну на север, и Михаэль никогда не простит ей этого. Никогда…

Клинок Эйа, выступавшей на другой стороне, прервал жизнь Вердэйна, и два брата, оставленные в Каалем-сум, осиротели. Рейлиара уже нет; Валентайн, к сожалению, еще жив.

Аделайн пыталась полюбить внука, но не смогла. Мальчик, казалось, чувствовал отношение к себе и рос необузданным, несдержанным, ненавидевшим авторитеты и приказы. С истинно северным спокойствием он наблюдал за слезами других, не видел грани между добром и злом. Он не признавал ни искусства, ни знаний — Валентайна привлекал только блеск оружия. Надеясь на его исправление, Михаэль вызвал в Каалем-сум лучших рыцарей Империи, дабы те внушили внуку принца свои идеалы и принципы, но все тщетно. Услышанное извращалось настолько, что трудно было узнать сказанное. Оперируя святостью, милосердием и гуманностью, Валентайн убивал со всей жестокостью — быстро и хладнокровно, говоря, что жертва не мучилась долго. Он говорил об идеале рыцаря, но за идеалом скрывался лицемерный палач. Он говорил об уважении к женственности, но спокойно избивал или убивал девушек, стоило появиться причине. Только лорд Эдгар Вилен сумел добиться частичного исправления: Валентайн ценил свой народ, но такие качества в императорской семье не считались плюсами. А Офелия Нептане, няня маленького принца, говорила, что мальчик боготворит погибшего отца и ненавидит мать, оставившую его с дедом.

Михаэль ненавидел его. Мягкость, с которой Михаэль воспитывал сына, так и не родилась в общении с внуком. Любой разговор заканчивался криком. Валентайн был похож на мать, и его глаза воскрешали яростную неприязнь в Михаэле. Не раз и не два принц поднимал руку на внука, однако тот не чувствовал боли, словно его кожа промерзла насквозь. Выходя из себя, Михаэль кричал, что Валентайн выродок, клеймо, позор императорской семьи, что он бастард, которому не стоило рождаться, как и Рейлиару. После того, как в отместку Валентайн сломал ему руку силой серебристой крови, Михаэль перестал посещать внука и словно вычеркнул из своей жизни. Он больше не слушал рассказов учителей об успехах Валентайна. Все свое время он отдавал угасающей Аделайн, разочаровавшейся во всем.

Валентайн рос. К жестокости прибавилась алчность, тщеславие, гордыня, жажда признания. Юноша выигрывал турниры, чудом не убивая случайных соперников, требовал войны, желая вернуть утерянные Империи земли и уничтожить Синаану. Напрасно учителя взывали к рассудку полукровки: в шестнадцать лет Валентайн пересек пролив между государствами и вступил в бой с одним из демонов. Он раскроил врагу череп и оставил умирать в лаве, говоря, что столь мерзкое создание недостойно быстрой смерти. Сам Валентайн в том бою не получил ни царапины. Возможно, он бы пошел дальше, на восток, в цветущую долину Селирьеры, но демонесса Наама не дала ему этого сделать. Получив ужасные ожоги, Валентайн вернулся домой и стал тренироваться с двойным усердием.