Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

Йонсу будет умолять не забирать остатки воспоминаний. Только сейчас она получила что-то стоящее в жизни — стабильность. Лучше пустота Аваддона, чем знание того, что ты прожил семь миллиардов лет, но не помнишь ничего, оставаясь глупым ребенком. Ливэйг и сейчас чувствовала себя глупым ребенком, купившимся на роскошь. И о чем она думала? О том, что станет тут своей? Она, по глупости которой корона потеряла целый город на севере?

Вскоре они вышли в ту часть замка, в которой Йонсу еще не приходилось бывать. Они двигались по широким коридорам со стенами, украшенными картинами с мастерски выполненными пейзажами и сценами из баталий. Глаза по-прежнему поражало изобилие лепнины, позолоты и диковинных вычурных статуй. Большинство изображало мужчин, одетых в тяжелое древнее вооружение с мечами или копьями в руках. Попадались и прекрасные нагие нимфы, застывшие в вечной пляске мрамора. В натертых до блеска полах из розового камня с золотыми прожилками кварца Ливэйг видела отражение своего испуганного лица. Сирса наконец выпустила ее волосы, но продолжила крепко держать в хватке ее локоть.

Увидев белую деревянную дверь, Йонсу чуть не завопила. Она догадалась. Михаэль! Михаэль Аустенос! Только не к нему. Женщина попыталась вырваться, но Сирса не оставила ей ни одного шанса. Она перехватила ее руку чуть выше локтя и сжала пальцы так, что у Ливэйг заломило даже кости ключиц.

Пнув дверь, Сирса явила их взгляду… Йонсу зажмурилась. Щеки загорелись алым так, будто она долго пробыла на солнце. Боже, и как теперь смотреть на него и, особенно, на леди Мариэль? Сирса взмахнула рукой, которой держала «пленницу» за волосы. Йонсу взвизгнула и нечаянно открыла глаза. Слава небесам и всем звездам, картина немного успела измениться.

— Пошла вон! — рявкнула Сирса на полуголую девицу, что выскочила из кровати быстрее, чем Спэйси Ленрой при слове «ужин». Девица мигом скрылась — Йонсу даже не успела ее запомнить. Михаэль (женщина никогда прежде не видела его таким… злым?) вздернул простынь, укрывая обнаженные ноги и пах.

Сирса в ответ закрыла дверь и наконец отпустила Йонсу. Михаэль прожигал Сирсу мрачным взглядом. Йонсу ждала, когда та начнет извергать гневные речи насчет любовниц, но нет. Сирсу, как оказалось, абсолютно не волновали похождения налево правнука леди Астреи.

— Твоя жена не много на себя берет, Михаэль? — грозно вопросила женщина, сразу перейдя к делу, без лишних слов приветствия. — По какой причине она принимает решения самостоятельно? Я ни слова не сказала тогда, когда увидела Йонсу в первый раз, но теперь, когда она в вашей шайке…

— Почему ты говоришь это мне? — с прохладой в голосе произнес Аустенос, тоже не утруждая себя приветствиями. Он сохранял удивительное спокойствие для человека, которому только что испортили «свидание».

— Потому что, Михаэль, когда происходят какие-то события в Мосант, я должна это знать. Твоя жена уже в который раз делает всё без моего ведома!

— Она рассказала мне, — негромко сказал Михаэль так, словно одной этой фразы хватало для пояснения.

— Тебе? — взвилась Сирса. — Я главный военачальник, а не ты!

Тут пришла очередь удивляться мужчине.

— Хочешь объявить войну из-за такой ерунды?

— Ерунды? На нашего жителя напали около столицы, а ты называешь это ерундой? — казалось, Сирсу слышал весь замок. Голос у женщины был высокий, бьющий по ушам.

— Какое нападение? — Михаэль, судя по тону, явно пребывал в недоумении.

Йонсу получила приличную оплеуху от Сирсы.

— Говори, — раздался приказ.

Та послушно открыла рот и начала всё, без утайки, рассказывать: и про Архоя, и про прядь волос. Сирсу она не видела, на Михаэля смотреть было страшно, поэтому она уставилась куда-то в стену над его головой. Боковым зрением вылавливались только пряди светлых волос — такие же, как у Астреи, такие же, как найденные, только более тусклые. Когда она закончила, повисло молчание. Сирса тяжело дышала за спиной, как взбешенный бык. Йонсу вообще не понимала, что происходит. Кажется, борьба за власть идет не только между сторонами, но и внутри сторон…

— Я это не буду долго терпеть, — вырвалась у Сирсы странная фраза.

— Сёрша, — не менее странно обратился к ней Михаэль. — Ты же знаешь, надолго они не задерживаются. Опасная эта профессия — быть левой рукой Правительницы Империи. Оставь нас. Ты и без меня знаешь, что делать.

— Феи не доходят, — уже успокаиваясь, выплюнула женщина, однако все же последовала его приказу, закрыв за собой дверь и этим прекратив малопонятный для Ливэйг разговор. В спальне остались только двое.

Йонсу стало жутко; Михаэль молча смотрел на нее не мигая. В голове женщины попеременно крутились три мысли: почему леди Сирсу назвали Сёршой, то, что лорд до сих пор не одет, и собственное грязное платье.

— Ты знаешь что-нибудь о Правителе Синааны? — спросил Михаэль, смерив ее изучающим взглядом. Йонсу не знала, куда смотреть.

— Нет, — выпалила женщина.

— Уверена? Не может быть, чтобы ты ничего не знала.

— Я его не видела ни разу! Только слухи слышала!

— Да? И какие? — губы Михаэля расплылись в странной ухмылке.