Эклиптика

Я побежала вверх по склону – холст хлопает по ногам, чемодан в руке легкий, но неудобный. Перепрыгивая через корни деревьев, я добралась до дорожки и, даже не помахав на прощание Мак и остальным, припустила во весь опор так, что камни полетели из-под ног. Слева смазанным пятном пронесся домик мальчика, справа вырос особняк. Я не сбавляла темпа, планируя добежать до своей мастерской, а оттуда – через лес до утеса. Но, обогнув особняк, я увидела, что навстречу мне бежит Ардак с огнетушителем. Я оглянулась: над деревьями клубился темный дым. Заметив меня, Ардак резко затормозил и чуть не упал. Он разрывался между двумя катастрофами. Задыхаясь и размахивая руками, я пронеслась мимо. Секунду-другую он крутился, как флюгер на ветру, затем крикнул мне вслед: “Dur! Hey! Nereye gidiyorsun!”[55] Когда я обернулась снова, он уже гнался за мной, а огнетушитель покачивался в траве. Я бежала все медленнее. “Hey! Dur!” Чемодан оттягивал руку. С правого фланга через лужайку на меня несся Эндер. Я поняла, что с чемоданом мне от них не уйти. Я бросила его, и он кубарем покатился за мной следом. Бежать сразу стало легче. “Dur! Hey! Dur!” Миновав свой домик – и еще один, и еще, – я добралась до опушки леса, а погоня все не прекращалась. Кустарник царапал руки и лодыжки. Деревья смыкали ряды и расступались, а я искала глазами зарубки на стволах, но из-за тряски и сбитого дыхания ничего не могла разобрать. Если и дальше бежать в этом направлении, я окажусь на грибной поляне, но это слишком далеко – нужно взять левее. Старик настигал меня. Я не понимала, какие звуки его, а какие мои. Лес шелестел тяжелыми шагами, трескающимися ветками, задыхающимися ртами. Я не чувствовала своего тела. Оно было лишь движущейся оболочкой. И вдруг откуда ни возьмись кто-то выскочил мне наперерез, и я сбила его с ног. Мы упали, я перекатилась через него, заехав коленом ему по ребрам. Он схватил меня за ботинок, но я ускользнула.

В синяках и ссадинах, грязная и выдохшаяся, я помчалась дальше не оглядываясь. Деревья редели. Повеяло морем. Вскоре оно открылось взгляду. Я с трудом остановилась у края обрыва, шишки, земля и галька полетели вниз.

Скала была не отвесная. Крутая сверху, она переходила в галечный пляж, усыпанный валунами и омываемый Мраморным морем. Все пути к отступлению отрезаны. Либо вниз, либо назад.

– Dur!

Ардак стоял в нескольких шагах от меня. Эндер тоже. Их лица блестели от пота. Рубашки рваные, в пятнах крови. Старик был босой. В каждой руке он держал по башмаку.

– Куда вы можете идти? – выдавил он, хватая ртом воздух. – Зачем? Зачем бежать? – Он прочистил горло и сплюнул. – Все окей. Все окей. Вы стоять спокойно. – И они подобрались чуть ближе: ловцы собак в парке. Ардак прижимал ладонь к ребрам. – Куда вы можете идти? – повторил старик.

Назад нет смысла.

Только вниз.

Я метнулась влево.

– Ugh. Sen delisin[56].

Они не попытались меня перехватить. Я взглянула на поросший кривыми сосенками склон: можно спуститься по переплетению стволов. Я присела – холст согнулся, чиркнул по земле – и потянулась к ветке, нависшей над обрывом. Волны толкались в глыбы на берегу. Море шипело и бурлило. Я не знала, выдержит ли ветка мой вес. Но Ардак и старик уже надвигались. Повиснув на ветке, я нащупала ногами крошащиеся мшистые камни. Ветка за веткой, корень за корнем я сползала все ниже, пока деревья не кончились. Оставалось разжать пальцы и надеяться, что в скале попадутся удобные выступы. Подошвы сцепились с камнем, а потом я сорвалась.

Я поехала вниз, перекатываясь, кувыркаясь, плечо пронзил быстрый, жаркий укол боли. Я не падала, а скорее волочилась по склону, бесконечно долго, хотя произошло все в один миг. Когда я скатилась к подножию скалы, потрясенная, побитая, раненая, меня не отпускало ощущение, будто я не выжила, будто душа моя осталась где-то наверху. Затем хлынуло ликование. Невероятное облегчение. Жгучее, острое осознание боли в правом плече. Я была на грани обморока, но сердце бешено колотилось от адреналина и шока. И я знала, что надо встать, что старик с Ардаком с вершины утеса обшаривают глазами галечный пляж в поисках моего трупа. Вскоре они спустятся с лодкой на плечах. Они погрузят меня в лодку. И что тогда? Неужели я зря получила столько увечий? Я заставила себя подняться на ноги.

Пока я съезжала по склону, бечевка лопнула. В ужасе я стала оглядывать разбивающиеся о берег волны, скалы. При мысли, что холст потерялся, у меня подкосились ноги. Но потом я заметила его несколькими ярдами выше. Он застрял в торчавших среди камней сорняках. Верхний слой целлофана исполосован, клейкая лента потрепана по краям, но в целом свернутый холст почти не пострадал. Не то что я.