Эклиптика

– Говорю же, я не художник. Я не знаю наверняка. Но я бы предпочел думать, что великие творения создаются за счет таланта и усердной работы. Если одним дано быть проводниками чего-то великого, а другим – нет, какая тут справедливость?

– Сказал племянник лорда.

– Это ни при чем. Я говорю об искусстве. О творчестве. – Он скривился. – Знаешь, дядя меня терпеть не может. Велика беда. Я его тоже. Но мне уже надоело, что нас вечно под одну гребенку.

– Я лишь указала на несправедливость жизни.

– Все равно насчет творчества я прав. Однажды наука это докажет. Не забудь, кто первый обратил на это твое внимание. – Он улыбнулся, выдержал паузу. – Который час? Надо вызвать такси.

– Начало второго.

– Пойдем, я заберу твое пальто. Надеюсь, я не посеял номерок.

Он встал и подозвал бармена.

– Да, сэр?

– Мой дайкири могут принести в номер?

– Конечно, сэр.

Бармен удалился.

– Ненавижу один пить на публике, – сказал Уилфред. – Но не пропадать же хорошему коктейлю.

– Ты здесь живешь?

– Временно. Лондон мне что-то прискучил. Но я еще не решил, куда двинусь дальше. – Ему удалось произнести эти слова без нотки фальши. Похлопав себя по карманам, он пробормотал: – Где же этот номерок? Наверное, провалился за подкладку.

* * *

На тот момент я переспала с двумя мужчинами, и ожидания у меня были невысокие. Но, вспомнив этих робких, беспомощных студентов-художников (первый был настолько впечатлен важностью самого акта, что не смог довести дело до конца, а второй быстро вытер мои забрызганные ляжки рукавом и откатился в сторону), – вспомнив их, я сказала себе, что ночь с Уилфредом Сёрлом – это шаг вперед.

В этом благодушном порыве я позволила ему поцеловать меня в коридоре гостиницы, извиняя его неуклюжие губы и замешкавшуюся на них горчинку. Я постаралась не расстраиваться, когда он настоял, чтобы я разделась при ярком свете люстры у него в номере, и не вздыхать, когда его сухие пальцы закопошились с моими сосками, будто пытаясь развязать мешки с овсом. Пока он лежал на мне, упершись локтями в матрас по бокам от моей головы, а поросль у него на груди щекотала мне подбородок, я смотрела в потолок и вежливо поглаживала его по спине, ожидая, когда же наконец почувствую с ним связь. Я позволила ему толкаться туда-сюда с пылкостью буровой установки, все еще надеясь, что он заметит разочарование в моих глазах и реабилитируется, – но он даже не удосужился вытащить. Спустя пару минут он рухнул рядом, и, лежа в мокром комке гостиничного белья, я пожалела, что встретила его.

Я встала и надела комбинацию.

– Куда ты? – спросил он. – Полежи со мной. Нам еще свадьбу планировать.

– Как смешно.

– Я серьезно. Тебе когда удобнее? До августа я свободен по четвергам.

– Тебе придется все обговаривать с Дулси, – сказала я. – Теперь она отвечает за мой график.

– Ах да, я и забыл. Ты принадлежишь “Роксборо”. – Он привалился к спинке кровати. – Как думаешь, если я позвоню вниз, они принесут мне “Данхилл”?

– Сомневаюсь. Ты время видел?

– Попытка не пытка. – Он потянулся за трубкой и, набирая номер, похлопал постель, чтобы я легла рядом. – Да, здрасьте. Не подскажете, могу я попросить консьержа о небольшой услуге?..

Я отложила одежду и залезла в постель, оставив между нашими бедрами подобающий зазор.

– Да, сигареты… Я понимаю, уже очень поздно, но, может, где-нибудь рядом есть автомат? Это мистер Сёрл, я не представился?

Натянув простыню на грудь, я выставила наружу голые ноги, и Уилфред стал разглядывать их, торгуясь с консьержем.

– Превосходно, большое спасибо. “Данхилл”… Две пачки, если можно. – Прикрыв трубку, он спросил: – Тебе что-нибудь нужно? – Я помотала головой и отвернулась. – Нет, это все, спасибо.

Он положил трубку и выдохнул. Затем скользнул ладонью по моему животу. Волоски у него ниже пупка кололи мне спину, пробиваясь сквозь шелк комбинации.

– Десять минут, – пробормотал он, целуя меня в ухо. – Я еще никогда так долго не ждал, чтобы покурить после.

– Мы успели бы еще дважды заняться любовью.

Я думала, он воспримет мои слова как невинную колкость, какими мы обменивались весь вечер, но он пихнул меня в спину, и я чуть не ударилась лбом о тумбочку.

– Какого хрена?

Он вскочил на ноги и голый прошел в ванную.

– Если ты так неудовлетворена, можешь идти домой.

– Да я же просто дразню. Я думала, ты посмеешься.

Щелкнув выключателем, он застыл на пороге ванной, тело бледное и напряженное.

– Не вижу ничего смешного.

– Не принимай это так близко к сердцу.

– Я, между прочим, имею все основания гордиться… Ой, нет, постой, я забыл. Я ведь не обязан перед тобой оправдываться. – Он тщательно намыливал руки, от кончиков пальцев до локтей. – Возможно, ты получила бы больше удовольствия, если бы не лежала неподвижно с ужасом в глазах. Такое ощущение, что я забивал гвозди в плинтус.

Я подхватила свою одежду:

– Меня от тебя уже воротит.