После того, как применение оборудования обеспечило экономию, достаточную для компенсации его стоимости, у производителя одежды становится больше прибыли, чем прежде (мы полагаем, что он продаёт свою продукцию по такой же цене, как и его конкуренты, а не дешевле). Здесь может создаться впечатление, что занятость в целом снизилась, выиграл же лишь производитель, капиталист. Но именно благодаря этой дополнительной прибыли впоследствии выигрывает общество. Производитель должен использовать эту дополнительную прибыль по меньшей мере одним из трёх способов, а возможно, он воспользуется всеми тремя: 1) использует дополнительную прибыль для расширения своей деятельности путём приобретения ещё какого-то оборудования, 2) инвестирует дополнительную прибыль в какую-нибудь другую отрасль, 3) истратит дополнительную прибыль по своему усмотрению. Какое бы направление он ни выбрал, его действия повышают занятость, а не снижают её.
Как только производитель в результате своей экономии получает прибыль, которой раньше у него не было, каждый доллар, сэкономленный на
На этом дело не заканчивается, да и не может закончиться. Если предприимчивый производитель достигает большей экономии в сравнении со своими конкурентами, то он либо будет расширять свои операции за их счёт, либо и сами конкуренты начнут приобретать такое же оборудование. Следовательно, производителям этого оборудования будет предоставлено ещё больше работы. Далее, обострённая конкуренция и оснащение производства будут приводить к снижению цен на производимые товары. Сверхприбылей у тех, кто внедряет новое оборудование, не будет. Норма прибыли производителей, использующих это оборудование, будет даже снижаться, в то время, как производители, не внедрившие его, могут вообще остаться без прибыли. По мере того, как товары становятся дешевле, выигрывать от внедрения нового оборудования начинают потребители.
Вернёмся к нашим чулкам, костюмам и пальто. По мере того, как они становятся дешевле, их покупает всё большее и большее количество людей. И поскольку для изготовления такого же количества чулок, костюмов и пальто, как и раньше, требуется меньше рабочих, а производится их больше, то, следовательно, для их производства требуется… столько же рабочих. А если спрос на пальто, используя терминологию экономистов, «эластичен», то есть если падение цены на пальто вызывает расходование населением большей общей суммы на приобретение этого вида продукции, то всё большее и большее число людей будет занято в производстве этой продукции. Мы уже видели, как это было в истории — и увидим ещё неоднократно.
Во многих случаях новая занятость даже не зависит от эластичности спроса на тот или иной конкретный товар. Предположим, что при том, что цена на пальто была снижена, — допустим, со 150 до 100 долларов, — дополнительно ни одно пальто не было продано. Результатом этого станет то, что в то время, как покупатели обеспечены новыми пальто в той же мере, что и ранее, теперь у каждого из них после покупки остаётся 50 долларов, которые они потратят на что-нибудь другое, чем повысят занятость в других областях.
Итак, в конечном итоге ни механизация, ни технологические усовершенствования, ни автоматизация, ни связанные с ними экономия и повышение производительности труда — не лишают людей работы.
3
Но, разумеется, не все изобретения и открытия связаны с уменьшением трудозатрат. Некоторые из них, например, точные инструменты, или нейлон, клееная фанера и пластмассы любых видов — просто улучшают качество продукции. А такие, как, например, телефон или самолёт, выполняют операции, которые «честным трудом» выполнить невозможно. Или рентгеновские установки, радиоприёмники, телевизоры, кондиционеры и компьютеры — они вызывают появление совершенно новых услуг, которые в противном случае не могли бы существовать. В приведённом выше примере мы выбрали именно тот тип оборудования, который был и остаётся объектом постоянных нападок.