Экономика в одном уроке (ЛП)

Долгосрочный эффект от такой дискриминационной системы оказывается прямо противоположным тому, что обещают его сторонники. Строители и владельцы роскошного жилья стимулируются и вознаграждаются; строители и владельцы более необходимого дешёвого жилья ставятся в невыгодное положение. Первые могут получать столь большую прибыль, какую позволяют условия предложения и спроса; последние же остаются без стимула (или даже без капитала) и прекращают строительство дешёвого жилья.

Но если нет никакого стимула строить недорогие дома или хотя бы проводить качественный ремонт имеющихся, то качество жилья для групп с низкими доходами будет ухудшаться, а объёмы строительства жилья для этой категории граждан — снижаться. Там, где растёт население, проблемы ухудшения качества и нехватки низкодоходного жилья будут становиться всё острее. Это может привести к такой ситуации, когда многим владельцам домов и квартир уже не будет удаваться не только получать какую-либо прибыль, но они столкнутся с нарастающими убытками. Они могут, например, обнаружить, что у них нет шансов отдать свою собственность даже просто так. Они могут быть вынуждены отказаться от своей собственности и пуститься в бега, и тогда с них нельзя будет взимать налоги. Когда собственники не в состоянии обеспечивать арендаторов теплом и другими основными услугами, те отказываются от арендуемого жилья. Всё больше домов превращаются в трущобы. На окраинах городов привычной картиной становятся целые кварталы брошенного жилья с разбитыми стёклами, окнами, заколоченными досками. Всё более частыми становятся поджоги домов, и подозреваются в них собственники заброшенного жилья.

Когда эти следствия становятся столь явными, что бросаются в глаза, те, кто вводил контроль над арендой, конечно же, не признают того, что они грубо ошиблись. Вместо этого, они обвиняют капиталистическую систему. Они утверждают, что частное предпринимательство «опять провалилось», что «частные предприятия не могут работать». Поэтому, заявляют они, в ситуацию должно вмешаться государство и заняться строительством низкодоходного жилья. Так произошло практически во всех странах, вовлечённых во вторую мировую войну или же вводивших контроль над арендой с целью компенсировать денежную инфляцию.

Итак, государство запускает гигантскую программу строительства жилья — но строить его оно будет за счёт налогоплательщиков, так как дома сдаются в аренду по ставкам, не позволяющим компенсировать расходы на строительство новых домов. Типичным решением этого вопроса становятся выплаты субсидий либо напрямую жильцам в форме более низкой арендной ставки, либо строителям и управляющим государственным строительством. Каким бы ни было это номинальное решение, жильцов только что построенных домов субсидирует остальное население, внося за них часть арендной платы. Создаются группы давления, утверждающие, что налогоплательщики только выиграют, если будут предоставлять эти субсидии.

Вся ирония контроля над арендой заключается в том, что чем более он несправедлив и нереалистичен, тем более пылкой становится политическая аргументация в пользу его продолжения. Если законно фиксируемая ставка составляет в среднем 95% от той, которая была бы при свободном рынке, то группы давления не отстаивают его, поскольку жители платят в среднем лишь на 5% больше и не замечают этого. Но если инфляция настолько велика или законы о контроле над арендой столь репрессивны, что легально фиксируемая арендная ставка составляет лишь 10% от той, которая была бы при свободном рынке, то группы давления начинают доказывать, что жильцов нельзя вынуждать платить экономически оправданную аренду. Даже противники контроля над арендой будут склонны полагать, что повышение ставок должно быть очень осторожным, постепенным и длительным. Иногда контроль над арендой действует годы спустя после отмены других форм ценового регулирования.

Наконец, несправедливость в отношении владельцев домов и квартир становится совсем уж вопиющей. Они, в конце концов, начинают выплачивать часть арендной платы за свой счёт. Субсидируемые жильцы нередко бывают намного богаче самих квартировладельцев. Но политики редко обращают на это внимание. Люди, занятые в других сферах бизнеса, также поддерживают введение или продление контроля над арендой, поскольку их сердца полны заботой о жильцах — и не найдётся никого, кто бы помог домовладельцам. Вся тяжесть налогов ложится на один небольшой класс людей, построивших или по неосторожности купивших жильё, сдаваемое в аренду.

Немногие слова несут в себе большее оскорбление, чем «владелец трущоб». И что же представляет собой владелец трущоб? В нашем случае он владеет собственностью там, где аренда минимальна и платежи постоянно запаздывают, где люди неустойчивы и ненадёжны. Нелегко представить, с какой стати (за исключением разве что свинской безнравственности) человек, который мог бы купить приличный дом для сдачи в аренду, решит стать владельцем трущоб.