Экранный образ времени оттепели (60–80-е годы)

Стремительность смены городских пейзажей, чаще безликих, – мотив, дополняющий действия Штольца (акт. Ю. Богатырёв) и резко контрастирующий с пейзажными характеристиками образа главного героя. Диссонанс в сопоставлении характеров, акцентированный за счёт нейтральных, на первый взгляд, зарисовок, приобретает свою отчётливо выраженную конфликтную значимость. И сопоставление пространств срабатывает в подтексте, в сфере авторского монолога на уровне музыкального тематизма.

Их знаковое взаимодействие и есть среда, реализующая авторскую интерпретацию романа.

Кинорежиссёр отважился переосмыслить традиционный для советской критики подход к пониманию природных свойств характера главных героев, согрев уютным домашним теплом образ российского Обломова.

Отсюда – особенная роль пейзажных планов, множество выразительных натюрмортов в помещениях, где обустроенно и размеренно проходит обыденная жизнь человека. Пейзаж, как в живописи, в поэзии, становится и на экране выразителем состояния души.

Г. Данелия в «Осеннем марафоне» тоже отчётливо акцентирует характер и детали природного пространства, создавая ощущение мира ускользающего (в пробежках Бузыкина по улицам, бессмысленном хождении «по грибы» посреди хилой пригородной полосы). Максимально неустроенное, какое-то заброшенное собственное жильё, казённые коридоры и пустые аудитории института, аскетически скудное убранство комнаты подружки, где он хоть на миг сиротливо пристраивается на кушетке…

И дома, и за его пределами герой Г. Данелии (акт. О. Басилашвили) не ощущает душевного тепла, в каждом эпизоде солирует взаимное отталкивание визуальных мотивов: поведения героя и его партнёров, пространственного окружения. И такая психологически мотивированная композиция материала выявляет монологическую мелодию. Она ощутимо нарастает с каждым новым эпизодом, практически выделяясь в самостоятельную партию.

Структура событийного материала «Сибириады» А. Кончаловского собрана в более сложную, развёрнутую, многоголосую выразительную систему.

Прежде всего на экране явлен вневременной, исконно русский пейзаж. Сопоставление пространственных характеристик, от тихой жизни далёкого села к бескрайним просторам Сибири, таящим несметные природные богатства, как раз и образует основную мелодическую партию авторского повествования.

Параллельно ей выстраивается вектор движущегося времени, его реализует история края, страны, мощно, эпически развёрнутая. Истоки и сегодняшний день, мифология вечности и сиюминутные обстоятельства реальной жизни органично соотнесены в пространстве экрана.

Графически изобразить схему подобной конструкции практически невозможно, однако именно эта полифоническая структура по-своему реализует сложный авторский замысел.

Каждому из героев в нём назначено своё место.

Характеры яркие, неординарные. Конфликты неразрешимые. Судьбы, по большей части сломленные жизненными обстоятельствами.

Режиссёр привлекает начавшую приживаться на театральной сцене (Ю. Любимов, А. Эфрос, М. Захаров в Москве, Г. Товстоногов, Л. Додин в Питере), позже названную ассоциативной, особенность выразительности: обращение сценического приёма или части актёрского монолога непосредственно в зрительный зал, к личностному опыту своего современника, соучастнику процессов меняющейся на глазах сегодняшней жизни. (Из фильма Р. Быкова «Айболит-66», например, фразу «Нормальные герои всегда идут в обход» или речитатив главного героя «Это даже хорошо, что пока нам плохо» подхватила буквально вся страна.) Пусть многие из подробностей реальной жизни постоянно остаются за кадром, человек в кадре есть производное от их влияния…

Если в «Спасателе» С. Соловьёва речь идёт о драме утраты романтической веры в способность найти в объекте своих юношеских грёз реальный шанс душевного возрождения, то «Сталкер» А. Тарковского – картина жёсткая. О беспощадном разрушении жизни с утратой её истинных духовных ценностей. О тщете поисков некоей заповедной, фантастически закрытой для непосвящённых территории, откуда можно было бы якобы начать всё сначала…

Это такая современная притча, озадачившая очень и очень многих. А в притче по определению все природные силы, стихийные явления носят смысловой, философски-назидательный характер в повествовании о, казалось бы, простом житейском событии. Однако именно к такой форме иносказаний как раз и устремлён кинематограф А. Тарковского.

Одних «Сталкер» насторожил странной для современного экрана фактурой заброшенного, замусоренного пространства, когда-то, судя по всему, цветущего, благополучного, чистого.

Других обликом и образом персонажей. Всех, от мала до велика. А единственный человек, который может отыскать путь к заветному роднику (акт. А. Кайдановский), давно уже изгой по обычным меркам.

Видимая нелепость его действий при этом явно провоцирует зрителя кажущейся неправдой и примитивностью. Но, наверное, в этом и смысл: отсутствие в природе затерянных путей к заветному спасению души…

Итак, в разной степени сложности авторский фильм материализует монологическую форму.