Эксгумация

— Одна из кошек выбежала из гаража, и я ослабила бдительность. Наклонилась, чтобы поднять с пола банку с пролитой краской, и тогда он подкрался ко мне сзади. — Она посмотрела на потолок, едва сдерживая эмоции. — Он взял меня в удушающий захват. Я пыталась отбиваться.

— И вы уверены, что это был он?

— Готова поклясться собственной жизнью.

К ним подбежал Энди с пакетами для вещдоков.

— Могу я собрать веревки?

— Да, — сказала Харпер. — Если он здесь был, то обязательно что-то оставил. Например, свою ДНК. Мы соберем улики и докажем, что это был он.

— Вы ничего не найдете, — сказала Анна, глядя на ссадины на запястьях.

— Всегда остаются какие-то следы, — возразила Харпер, подумав о кроссовках в коридоре дома Фрэнсис Пинкни. — Вы знаете размер его обуви?

— Десять — десять с половиной. А что?

Отпечатки подошв были мужскими, одиннадцатого размера. Он мог надеть обувь побольше. Это было бы просто. Слишком просто.

— Мы проверим и отпечатки подошв.

Анна выглядела гораздо моложе судмедэксперта, находившегося в морге рядом с телом Авы.

— Я записывала… на мой телефон.

Харпер оглянулась в поисках телефона. От волнения кончики пальцев покалывало.

— Он все стер. Теперь там ничего нет. — Анна взмахом руки указала на дальнюю часть гаража. — Лампа разбилась. Он собрал и унес осколки.

Харпер ждала, чувствуя, что Анна собиралась сказать что-то еще.

— Он не оставил следов ДНК. — По ее щекам текли слезы, плечи сотрясали рыдания.

— Мы этого не знаем, — сказала Харпер, пытаясь вселить уверенность, которой сама не чувствовала.

— Да, — сказала Анна. — Я знаю. Он — на моей коже, на моей одежде. Все, чего он касался. Я хочу это стереть. Но он не оставил следов. Ни единого.

— Наберитесь терпения, Анна, — мягко сказала Харпер, касаясь ее руки.

В свое время, при расследовании своего первого дела об изнасиловании, она услышала от тогдашней жертвы то же самое: те же слова о непреодолимом желании вымыться, оттереть каждый дюйм кожи, как будто, удалив любые остатки его ДНК, она стерла бы из памяти воспоминания о его прикосновении.

Анна втянула руки в рукава куртки и сжала их в кулаки.

К ним снова подошел Энди.

— Команда экспертов в пути. Будут здесь через семь-десять минут.

— Миссис Шварцман возвращалась из похоронного бюро в гостиницу. Позвони туда и убедись, что с ней все в порядке.

— Хорошо, — сказал Энди. Харпер держала Анну за руку. Поток ее слез постепенно иссяк, плечи медленно расправились, а сама она из жертвы превратилась в женщину, которую Харпер видела во время визита в морг.

* * *

Полиция Гринвилла подтвердила, что Спенсер Макдональд был дома, где, по его словам, провел весь вечер. Макдональд — добропорядочный гражданин. У полиции не было причин сомневаться в его словах, а бывшая жена не воспринималась как надежный свидетель. В результате Харпер была лишена возможности надавить на них.

По крайней мере, капитан Браун согласился поторопиться с изучением улик. Всем не терпелось поскорее найти причастного к нападению. Если им повезет, это повысит шансы установить причастность этого же человека к убийствам. Лаборатория уже проверяла пробы на наличие слюны и других биологических веществ.

Проведя с Анной час в больничной палате, Харпер вышла в приемную, чтобы сделать несколько звонков. Стоя в коридоре, она невольно ощутила волнение, увидев, что к ней идет лаборантка.

Каждый следователь, если он профессионал, назубок знает принцип Локара: преступник должен как принести что-то на место преступления, так и с чем-то оттуда уйти.

Харпер верила в этот принцип обмена. Она изучала его, когда писала дипломную работу, видела его истинность буквально на каждом месте преступления, какое ей только довелось расследовать.

Что, однако, не всегда приводило ее к подозреваемому.

Однако, когда лаборантка подошла ближе, то выражение ее лица и легкое покачивание головы заставили детектива усомниться в своей уверенности.

— Что-нибудь нашли? — громко спросила Харпер, в надежде воплотить свой вопрос в реальность.

— Нет, ничего. Мы не обнаружили на пострадавшей никаких посторонних биологических веществ. Вообще ничего.

Харпер заглянула в окно смотрового кабинета, туда, где на смотровом столе в больничной рубашке сидела Анна. Поверх рубашки на ней была куртка самой Харпер, а ноги прикрывало тонкое хлопковое одеяло. Ее одежда лежала в пластиковом пакете в качестве улик. Все, кроме нижнего белья. Анна была уверена, что сексуального насилия не было.

— Детектив? — обратилась к ней лаборантка.

Харпер вздохнула.

— Вообще ничего?

— Боюсь, что нет, мэм.

— Она уверена, что он поцеловал ее в лицо, — сказала Харпер.

— В таком случае мы бы что-то нашли.

— Или же мы что-то упускаем из виду, — возразила Харпер.

Лаборантка открыла файл.

— Кожа ее лица несет на себе следы диметикона и ланолина.

Яд? Наркотики?

— Что это?

— Ингредиенты, которые обычно входят в состав увлажняющего крема. — Лаборантка на миг умолкла. — И ничего больше.

Харпер прокрутила в голове рассказ Анны. Он целовал ее. Он душил ее.

— Никаких посторонних волокон?