Экскалибур

Щит его представлял собою обтянутый кожей круг из ивовых досок; приколоченный поверх кожи тонкий лист отполированного серебра ярко сиял под солнцем. А теперь на щите появился новый символ. То был крест: алый крест из полос ткани, приклеенных к серебру. Христианский крест. Заметив мое изумление, Артур широко усмехнулся:

– Что, Дерфель, нравится?

– Ты сделался христианином, господин? – в ужасе проговорил я.

– Мы все сделались христианами, – объявил Артур, – и ты, кстати, тоже. Накали на огне лезвие копья и выжги знак креста на своих щитах.

Я сплюнул, дабы отвести зло.

– Чего ты от нас требуешь, господин?

– Ты меня слышал, Дерфель, – отозвался Артур, соскользнул со спины Лламрей и зашагал к южным укреплениям, откуда так хорошо просматривались вражеские позиции.

– Они все еще здесь, – отметил Артур. – Хорошо.

Ко мне присоединился Кунеглас – и он тоже расслышал Артуров приказ.

– Ты хочешь, чтобы мы все начертали крест на своих щитах? – переспросил он.

– От тебя я не вправе ничего требовать, о король, – промолвил Артур, – но если ты нанесешь крест на свой щит и на щиты своих людей, я буду признателен.

– Но почему? – яростно воскликнул Кунеглас. Он славился враждебностью к новой религии.

– Да потому, – объяснил Артур, по-прежнему глядя вниз, на врага, – что крест – это цена, которую мы заплатим за армию Гвента.

Кунеглас вытаращился на Артура так, словно ушам своим не верил.

– Неужто к нам идет Мэуриг? – охнул я.

– Нет, – отозвался Артур, оборачиваясь к нам, – не Мэуриг. Идет король Тевдрик. Славный старина Тевдрик.

Король Тевдрик, отец Мэурига, давным-давно отказался от трона и стал монахом. Артур ездил в Гвент увещевать старика.

– Я знал, что своего добьюсь, – сообщил мне Артур, – мы ж с Галахадом всю зиму Тевдрика обхаживали. – Поначалу, рассказывал Артур, старый король никак не хотел отказываться от своего благочестивого подвижничества, но прочие гвентцы присоединили свои голоса к уговорам Артура и Галахада, и, помолясь несколько ночей напролет в своей часовенке, Тевдрик неохотно объявил, что временно возвращает себе королевский титул и лично поведет гвентскую армию на юг. Мэуриг противился этому решению, в котором справедливо усмотрел упрек и унижение, но армия Гвента поддержала старого короля, и ныне гвентцы шли маршем на юг. – Но Гвент назначил свою цену, – признался Артур. – Мне пришлось преклонить колена перед их Богом и пообещать, что я припишу победу Ему; ну да я припишу победу любому богу по желанию Тевдрика, лишь бы он своих копейщиков привел.

– А чего еще от тебя потребовали? – осведомился проницательный Кунеглас.

Артур поморщился:

– Они хотят, чтобы ты пустил в Повис Мэуриговых миссионеров.

– И всего-то?

– Боюсь, у гвентцев сложилось впечатление, будто ты окажешь им добрый прием, – признался Артур. – Прости, о король. Это требование мне выдвинули лишь два дня назад, с подачи Мэурига, а тому надо было любой ценой спасать репутацию. – Кунеглас состроил гримасу. Он делал все, чтобы не допустить христианства в свое королевство, полагая, что Повису ни к чему беспорядки, неизбежно сопутствующие новой вере, но возражать Артуру не стал. Уж лучше в Повис войдут христиане, нежели саксы, должно быть, решил про себя он.

– Это все, что ты наобещал Тевдрику, господин? – подозрительно спросил я у Артура. Я еще не забыл, как Мэуриг требовал себе трон Думнонии и как Артур мечтал избавиться от этого бремени.

– О, такие переговоры всегда изобилуют скучными деталями, ну да пустяки это все, – беспечно отмахнулся Артур. – Да, признаться, я пообещал освободить Сэнсама. Он у нас теперь епископ Думнонии! И восстановлен в звании королевского советника. Это все Тевдрик настоял. Сколько раз я опрокидывал нашего славного епископа, а он – р-раз! – и снова на ногах. – Артур беспечно рассмеялся.

– Ты точно ничего больше не обещал, господин? – переспросил я, по-прежнему недоверчиво.

– Я наобещал достаточно, Дерфель, чтобы Гвент выступил нам на помощь, – твердо отрезал Артур. – Они будут здесь через два дня – шесть сотен первоклассных копейщиков! Даже Агрикола решил, что не так уж он и стар для ратной потехи. Помнишь Агриколу, Дерфель?

– Как же не помнить, господин, – отозвался я. Агрикола, старый полководец Тевдрика, возможно, и одряхлел с годами, но он по-прежнему – один из самых прославленных воинов Британии.