Экскоммуникация. Три эссе о медиа и медиации

Три режима медиации, три середины: первая — это коммуникация в самом будничном смысле, медиация как расширение, переход, репрезентация, рефлексия, мимикрия или отчуждение. Она включает в себя и циркуляцию сообщения, и его взаимообмен, а также риски, которые они влекут за собой: разочарование, обман или заблуждение. Вторая середина — это чистая, истинная коммуникация; это общение, которому присущи мгновенность, имманентность и сопричастность. А третья — это коммуникация в своей множественности; это хитросплетение, в котором коммуникативная инфраструктура множится и расширяется сама по себе, до такой степени, что любое представление о середине (как и о любого рода медиа) уничтожается без следа.

У каждой середины есть свое олицетворение. Для первой это Гермес — олицетворение коммуникации в ее самом привычном смысле. Как бог, преодолевающий границы, Гермес отправляет сообщения и покровительствует путешествиям в чужие края. От его имени происходит и герменевтика, искусство текстуальной интерпретации, что тоже своего рода путешествие внутрь текста. Второе воплощение — это Ирида, еще одна вестница богов, которую зачастую не замечают в тени более влиятельного Гермеса. Ирида — богиня радуги; она олицетворяет свет, который служит мостом между небом и землей. Ее коммуникация — это мгновенность, наполненная светом. С Иридой мы связываем концепцию иридисцентной коммуникации. Третье воплощение — это фурии, самые ризоматические из всех божеств[37]. Они олицетворяют сложные системы, такие как рой, ассамбляж или сеть. Их способ овладеть ситуацией и в корне ее изменить — это ярость, которая превращает всё вокруг в бурный поток возбужденного действия.

Но что это значит для нас сегодня? За последние годы ряд критиков и теоретиков заявили, что герменевтика переживает кризис[38]. Раньше она служила краеугольным камнем для многих гуманитарных дисциплин, от феноменологии до литературной критики. Теперь же многие считают, что герменевтика под угрозой, в упадке или по иным причинам более не отвечает интеллектуальным вызовам нашего времени. К чему погружаться в глубины человеческого разума, если нейронауки расскажут, о чем мы думаем на самом деле? Зачем пытаться раскрыть замысел картины, когда значение имеют лишь аффекты, которые она вызывает еще до всякой интерпретации? Или давайте совсем огрубим — когда важна лишь ее цена на аукционе? Поэтому многие заявляют, что мы живем в эпоху «постгерменевтики»: те нерушимые техники интерпретации, что господствовали со времен средневековой схоластики, если не с самой Античности, сегодня уходят в прошлое. Но что же в таком случае заменило герменевтику? Кто-то вдохновляется «новым сциентизмом» (что во многих дисциплинах принимает форму когнитивистики), кто-то возвращается к докритической имманентности личного опыта, а кто-то выбирает вновь открытое разнообразие возможностей «плоской» онтологии, в ее соединениях и воссоединениях ризоматических структур.

Задача перед нами стоит многообразная. Сначала необходимо определить медиацию через герменевтику, буквально — с помощью фигуры Гермеса. Но за Гермесом не остается последнее слово в коммуникации как таковой. Хоть Гермес и охранитель дорог, но в некоторые путешествия не готов отправиться даже он. Для нас с вами представляют интерес два таких путешествия: от Гермеса — к Ириде и ее имманентности, а затем — в раздробленную, словно мозаика, обитель фурий.

Все три режима медиации указывают на парадоксы, которые таит в себе коммуникация. Герменевтика Гермеса признает, что даже самая прозрачная из форм коммуникации окружена ложью и угрозой самоустранения. Иридизация Ириды приводит участников коммуникации к экстазу ее мгновенности; это гиперкоммуникация, которая заканчивается коротким замыканием. А ярость фурий уничтожает главенство модели «от отправителя к получателю» — и множит коммуникационных посредников далее до бесконечности. И герменевтический путник, и экстатический мистик, и яростный рой — все они в своем роде экскоммуницированы. И все осмеливаются выйти за пределы человеческого мира в неизвестность. Каждый из этих режимов медиации действует в логике экскоммуникации — все они признают невозможность дальнейшей коммуникации, будь то из-за ее лжи, мгновенности или множественности.