Экспансия

Я хмыкнул, прям Прасковья из Подмосковья. Ещё раз оценивающим взглядом осмотрел княжну. Деваха была очень даже симпатичная, в моём вкусе и, судя по внешней атрибутике (повою – головному убору), не замужем. Поэтому обстановку в княжеских покоях я решил дальше не нагнетать. Первоначально я планировал своим издевательством и грубыми словами вывести Брячислава из себя, чтобы получить законный повод подвергнуть его обструкции, вплоть до смерти, но, глядя на его дочь, передумал.

– Предлагаю тебе, князь, присягнуть мне и вернуться в свой бывший удельный город Браслав, но уже в новом качестве, в качестве моего наместника – градоначальника. В пригороде получишь в собственность вотчинные земли. Я, знаешь ли, уделов на своей земле терпеть не могу, – рассмеялся от своих же слов.

Моё настроение резко улучшилось и теперь стремительно попёрло вверх, сказывалось, наверное, присутствие Параскевы.

– Слыхал уж про твою нелюбовь, – прошипел то ли от боли, то ли от злости Брячислав.

– Вот я тебе и предлагаю, став моим подручным князем, остаться на своей земле или, отказавшись от столь высокой чести, покинуть навсегда Полоцкие земли, выбор за тобой.

– Присягну, – недовольно пробурчал князь, – куда уж мне деваться.

– Вот и хорошо, Брячислав Василькович, я распоряжусь прислать к тебе епископа, мне, в его присутствии дашь крестоцеловальную клятву. Выздоравливай, князь, попозже поговорим, – закончил я миролюбиво, а затем неожиданно подмигнул опешившей от всего происходящего Параскеве.

Выйдя из покоев, я распорядился, обращаясь к ключнику бывшего полоцкого князя:

– Мой тебе наказ! Сегодня на пир приведёшь Параскеву Брячиславну!

– Где, кстати говоря, полоцкий епископ, почему его в городе нет? Нам есть о чём с ним поговорить, – спросил я у боярина Пантелея Романовича, без долгих раздумий назначенного мной наместником Полоцка. Дело в том, что он являлся старинным другом и бизнес-партнёром сразу нескольких смоленских бояр и купцов, имеющих паи в наших совместных предприятиях.

– Он вроде как обретается на левом берегу Полоты, в Спасо-Евфросиньевском женском монастыре, – ответил наместник.

От такой новости я от души рассмеялся, задыхаясь от избытка чувств, и сказал:

– Сразу видно, что местный епископ – наш человек! У монахинь под юбки спрятался! Чувствую, с таким смельчаком мы быстро сговоримся о совместном нашем житии-бытии.

– Государь, тут ты не совсем прав, – решил внести ясность Пантелей Романович. – Там находится усыпальница и загородная резиденция полоцких епископов, поэтому…

– Хрен редьки не слаще! – я подвёл итог всем этим оправданиям. – В любом случае губа у полоцких епископов не дура – свою резиденцию в самом настоящем гареме разместили! Самому, что ли, к нему съездить? Не доводилось мне в женских монастырях еще бывать…

– Владимир Изяславич, может, не стоит туда тебе ехать? – испугался моего озорного настроения наместник. – Всё ж монастырь женский, зачем полочан лишний раз злить?

– Ладно, убедил, – подумав, согласился я, – но людей за епископом побыстрее пошли. Срочно надо князя Брячислава к присяге привести.

– А если не захочет ехать? – уточнил Пантелей Романович.

– Плевать! Свяжите, оглушите, делайте, что угодно, но привезите его ко мне.

– Будет исполнено!

Параскеву ввели в гридницу. Во главе большого дружинного стола сидел молодой смоленский князь, который с лёгкостью разбил войско её отца и захватил их стольный град Полоцк.

Странного вида гусляры мощными голосами пели необычную песню, таких княжна ещё никогда не слышала, слова и музыка завораживали. Бывшие бояре и дружинники её батюшки, присутствующие здесь же, на пиру, слушали эту песню раскрыв рты, с потерянным и полным изумления видом. Княжна, наконец, прислушалась к словам.

Черный ворон, черный ворон,
Что ты вьешься надо мной?
Ты добычи не дождешься,
Черный ворон, я не твой.

Что ты когти распускаешь

Над моею головой?
Иль добычу себе чаешь?
Черный ворон, я не твой!

Завяжу смертельну рану

Подаренным мне платком,
А потом с тобой я стану
Говорить всё об одном.

Полети в мою сторонку,

Скажи маменьке моей.
Ты скажи моей любезной,
Что в бою я смертном пал.

Отнеси платок кровавый

Милой любушке родной.
Ты скажи – она свободна,
Я женился на другой.

Взял невесту тиху-скромну

В чистом поле под кустом.
Обвенчальна была сваха —
Сабля острая моя.

Калена стрела венчала

Среди битвы роковой.
Вижу, смерть моя приходит,
Черный ворон, весь я твой.