Экспедиция идет к цели

Больше всего страшился Хара-Цзюнь-гуань, что императорские солдаты надругаются над его двумя женами, малолетними дочерью и сыном. Он своей рукой заколол их всех и бросил в колодец. Колодец засыпали.

Потом приказал пробить брешь в северной стене — вы видите ее, тут легко проедет всадник — и через брешь во главе своих войск устремился на неприятеля. В последней схватке погиб Хара-Цзюнь-гуань, было уничтожено и его отважное войско.

Императорские войска разорили Хара-Хото дотла, но сокровищ так и не нашли. Они и по сей день лежат на дне засыпанного колодца…

Сандаг умолк. Его рассказ произвел сильное впечатление на всех.

— Очень хорошо, — похвалил все время молчавший Карст. — Только в легенде все преувеличено. Во-первых, серебра было значительно меньше, глубина колодца также преувеличена раз в десять. А сам колодец находился не в северо-западном углу, где был дом правителя, а в юго-западном.

— Вы так думаете? — спросил Тимяков.

— Я не думаю — я знаю! Я нашел эти сокровища!

Тимяков даже не удивился.

— А вы, господин Карст, мастер на фантастический экспромт! Уж поверьте: мы пытались проверить легенду, копали в северо-западном углу и во всех углах, и другие, насколько мне известно, копали, да только ничего не нашли. Легенда есть легенда.

Карст усмехнулся:

— Шлиман поверил легенде и раскопал гомеровскую Трою. Я прихожу к выводу, что у каждой легенды есть реальный исток.

— Ну, если вы нашли сокровища мертвого города, то почему об этом не шумели газеты?

— Да потому что мне в тот раз помешали вывезти серебро и прочее, я едва успел припрятать сокровища. Кто-то из моих рабочих-торгоутов донес о находке, ну меня и сцапали, потребовали все сдать.

— И вы сдали?

— Разумеется, нет. Я обвинил доносчика в злостной клевете, а мои компаньоны поддержали меня. Нас даже подвергли пыткам на китайский манер, но никто не сознался.

— Очень убедительно. Но я, господин Карст, все равно не поверю вам, пока не увижу серебро своими глазами.

— Понимаю: в такое невозможно поверить. И все же я не вру. Я покажу вам сокровища. Вам и господину Сандагу — только двоим, и то на определенных условиях: я ведь деловой человек…

— На каких же?

— А это сообщу потом, когда будем на месте.

— Далеко?

— Нет, не очень. В мертвом лесу. Можем отправиться хоть сейчас. Втроем. Ну, можете взять Лубсана. Нужна лопата, а еще лучше — две.

Сандаг и Тимяков не знали, что и подумать. Сокровища, о которых в свое время шумел весь мир, найдены! Конечно же, Карст хитрит, задумал что-то недоброе, ищет простаков.

— А если мы возьмем с собой вашего милого сторожа Тумурбатора? — спросил Сандаг.

Карст спрятал улыбку в уголках губ.

— В конце концов, если примете мои условия, то берите кого угодно, хоть всех. Кроме господина Очира, разумеется. На данном этапе наши планы с ним расходятся: каждый вынужден спасать свою шкуру. Я дорожу не столько шкурой, сколько теми палеонтологическими экспонатами, которые остались под присмотром моих людей в Нэмэгэтинской котловине. В общем-то, я свалял дурака, побоялся связываться с членом монгольского правительства и крупным русским ученым, а теперь жалею, что помешал моим людям стрелять в вас.

— Вы откровенны, господин Карст.

— Мне не остается ничего другого. Сейчас я обращаюсь к вам именно как к официальному лицу, представляющему власть МНР.

— Каковы ваши условия?

Карст придвинулся вплотную к Тимякову и Сандагу и что-то негромко сказал им.

Сандаг отстранил его рукой.

— Нет, господин Карст, ваше условие принять не можем, — с возмущением произнес он. — Если вы в самом деле нашли сокровища мертвого города, то в их дележе участвовать не хотим. Грабежом и воровством не занимаемся, быть соучастниками грязного, преступного дела не желаем.

Карст обиженно поджал губы.

— Как вам угодно, — проговорил он сквозь зубы. — У вас еще есть время обдумать все как следует и обсудить… Сделка есть сделка, а вы ко всему приплетаете политику. С вашим коллегой профессором Бадрахом мы всегда находили общий язык. Он понимал, что в конечном итоге мировая наука от нашего альянса только выигрывает.

— Потому что Бадрах, как теперь я его понимаю, тоже коммерсант и вор от науки. Так что, господин Карст, оставьте попытки найти с нами общий язык: такого языка в природе не существует! Нам легче понять язык древних тангутов, чем ваш.

После этого жесткого разговора все как-то поверили в то, что сокровища мертвого города найдены.

Их нашел международный вор Карст и снова зарыл… Он готов поделиться сокровищами, за определенный процент купить себе свободу, и ему непонятно, почему эти странные люди так несговорчивы. Можно сказочно разбогатеть! Если даже разделить археологическое серебро на равные части… Нет, Сандаг и Тимяков не понимают своей пользы и выгоды…

Разговаривать больше не хотелось. И все-таки, чтобы как-то рассеять неприятное чувство, охватившее каждого, Пушкарев спросил у Сандага:

— Значит, с падением Хара-Хото окончательно пала власть потомков Чингисхана?

— Можно считать так. Хотя история не в такой степени прямолинейна. Нам известна лишь канва ее.