Эксперименты империи. Адат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Важной задачей ОПК был разбор исков по гражданским и уголовным делам. С одной стороны, эти иски должны были поступать от жителей внутренних регионов Степи и в то же время могли быть следствием конфликтов между казахами и прилинейными (вдоль военно-укрепленных линий) жителями (например, казаками)[121]. В архивах сохранилось значительное число таких исков, направлявшихся как с той, так и с другой стороны[122]. Более того, империя даже планировала подготовить специальных чиновников, которые смогли бы наряду с российским законодательством активно использовать и казахское обычное право в этих разбирательствах[123]. Анализ отчетов и ведомостей ОПК по судопроизводственной части свидетельствует о низкой эффективности учреждения в этой сфере. Так, по состоянию исковых дел на 1 января 1851 г. на балансе ОПК значилось 79 дел (37 — по несогласию супругов и 42 — об обидах). За период с 1 января по 1 мая 1851 г. поступило еще три иска. Из них только один был удовлетворен[124]. С. В. Горбунова считает, что основной причиной низкого качества делопроизводства были формализм и бюрократическая волокита, которые отталкивали казахов. Однако известно, что вязкость и длительность разбирательств были характерны не только для колониальных учреждений, но и для суда биев. Очевидно, что речь не всегда шла о признании неких институциональных и эпистемологических трудностей. Ситуации и контексты были разные. Казахи могли игнорировать также и решения судов биев, обращаясь с апелляциями к колониальным чиновникам и следуя колониальной интерпретации адата. Как мы увидим в четвертой главе, такое смешение знаний и практик не было каким-то возведенным в правило явлением, а представляло собой набор разнообразных хаотических ситуаций, базировавшихся на перманентности интересов, правовых манипуляциях, недоверии к тем или иным биям, русским чиновникам и др.

Наряду с ОПК Российская империя для изучения своих восточных земель и управления ими задействовала и другие учреждения. При этом особую роль должны были играть военные чиновники — некоторые исследователи называют их военными востоковедами[125]. В 1810 г. была создана Канцелярия управляющего квартирмейстерской частью свиты Его Императорского Величества. Офицеры этого учреждения посылались в Казахскую степь с военно-разведывательными целями. В 1815 г. высшим органом военного управления стал Главный (он же Генеральный) штаб. Одной из задач этого ведомства было «собирание всех сведений о земле, где война происходит», в том числе статистическая, этнографическая, историческая и географическая информация[126]. Несмотря на то что в первой половине XIX в. офицерами Генерального штаба были проведены первые крупные военно-статистические обследования[127] казахских земель, мы не должны преувеличивать значения этой деятельности. По мнению Е. С. Сыздыковой, неравномерность и асинхронность процесса вхождения Казахской степи в состав империи определяли локальный характер военно-востоковедческих изысканий. Актуальными становились в первую очередь вопросы, связанные с основными направлениями внешней политики на Востоке[128].

Пожалуй, более разнообразная деятельность по изучению казахских регионов организовывалась чиновниками Азиатского департамента МИД. Возникнув в 1819 г. как реакция на обострение восточного вопроса, департамент должен был принимать участие в управлении присоединенными к Российской империи кавказскими и азиатскими землями. Непосредственно в компетенцию его второго отделения входили дела кочевых народов, отношения с Китаем и Центральной Азией. От других ведомств МИД Азиатский департамент отличался комплексным характером деятельности, так как в сфере его ведомства были одновременно вопросы политического и гражданского характера[129]. В имперском дискурсе административные, консульские, правовые и иные дела восточных окраин зачастую носили политический оттенок. Объяснить это положение правительственные верхи пытались указанием на отсутствие цивилизованных норм права в странах Востока[130]. Благодаря Азиатскому департаменту произошло углубление некоторых специальных отраслей этнографического и востоковедческого изучения. В частности, большое внимание было уделено сбору сведений о казахском обычном праве.