Эксперт № 11 (2014)

— Почему же нет, есть. Один из таких проектов был у нас год назад — «Натюрморт. Метаморфозы», где мы показали диалог классического и современного искусства. Поняли его далеко не все. Нам хотелось как раз того, о чем вы говорите, — в неожиданном ракурсе и нестандартных сопоставлениях представить искусство XVIII и ХХI веков, поскольку и то и другое концептуально по своей природе. В XVIII веке натюрморты ведь были сложносочиненными, придуманными, в отличие, допустим, от взрыва чистых эмоций у Коровина. И мы хотели эти разные виды концептуального творчества сопоставить. В Италии это востребовано, поскольку там зрители видели множество выставок авангарда и вообще самого разного материала, и теперь пришла пора более сложных проектов. Мы же делаем выставки не для себя, а для зрителя. И если зритель пока, как выяснилось, не готов к такому соединению несоединимого, значит, мы будем продолжать серию наших крупных монографических выставок, многие из которых становятся феноменальным открытием, как это было с Гончаровой. А концептуальные выставки мы будем пробовать делать в меньшем формате в других залах. Так, осенью мы покажем выставку «Драгоценная оправа. Картина и рама. Диалоги».

Впрочем, любой проект требует серьезных затрат. Мы государственное учреждение, но государство финансирует нас не полностью. Конечно, речь не идет о прямом зарабатывании денег, на первом месте для нас качество и научная работа, но когда мы делаем большие проекты, мы бы хотели, чтобы они были успешными и с финансовой точки зрения.

— Пушкинский музей проводит сейчас очень активную политику привлечения зрителей за счет мероприятий самого разного рода — встреч с медийными персонами, концертов, спектаклей. У вас нет подобных планов?

— У нас несколько другой формат. Мы готовим культурно-образовательную программу к каждой большой выставке. Например, на фоне выставки Гончаровой у нас проходили концерты, лекции, мастер-классы, самые разные мероприятия, вплоть до арт-макияжа, в котором Гончарова и другие авангардисты начала прошлого века появлялись на улицах. Мы готовим большую программу «Разговоры у “Черного квадрата”» к юбилею картины, который приходится на 2015 год. Программа нацелена на разговор о проблематике русского авангарда, но среди приглашенных лекторов у нас будут как искусствоведы и философы, так и более популярные медийные персоны, как, например, Линор Горалик. Но делать не связанные совсем с нашей деятельностью проекты для нас не имеет смысла. Мы видим результаты той работы, которую мы уже проводим, и видим, как меняется публика. Например, на ту же Ночь музеев раньше кто-то забредал случайно, а сейчас приходят молодые, активные зрители, заинтересованные именно в наших событиях.

У нас, правда, есть еще одна сложность. В «Гараж» или в ГЦСИ всегда идет целевая аудитория, которая понимает, что она там может увидеть. Туда не пойдут те, кто не знает и не хочет знать, что такое современное искусство. А к нам идут все. И вот приходят люди на выставку Нестерова и попутно видят экспозицию отдела новейших течений с работами современных художников, и пишут нам письма: «Что за безобразие! Почему Третьяковская галерея это выставляет!» Одни требуют убрать произведения с изображением Сталина из экспозиции, других возмущают новейшие течения, третьих что-то еще, а мы при этом должны музеефицировать и показывать разный материал. Мы — музей, который вынужден участвовать в написании истории искусства ХХ–XXI веков, предлагая свой вариант, и постоянно выдерживать нападки критики со всех сторон. Но, видимо, это наша миссия.

Эффект бабочки Вячеслав Суриков

Сценаристы фильма «Дубровский» перенесли действие пушкинской повести в наше время. Получилось как всегда

section class="box-today"

Сюжеты

Кино:

Кинобизнес: Россия в приоритете

Фильмы

/section section class="tags"

Теги

Кино

/section

Повесть «Дубровский» числится среди незавершенных текстов Пушкина — при его жизни она не была опубликована. «Слава богу», — заметила по этому поводу Анна Ахматова, которая посчитала, что национальный гений при написании «Дубровского» уподобился авторам бульварных романов, намереваясь таким образом заработать денег, «чтобы о них больше не думать». По другой литературоведческой версии, Пушкин не смог для себя решить проблему русской ментальности, когда несправедливое судебное решение становится поводом для бунта. А некоторые исследователи полагают, что поэт просто оставил повесть до лучших времен, поскольку тогда был увлечен историческими изысканиями и писал «Историю Пугачева».

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure