Экзамен на бога

Тут его телохранитель сообщил о надвигающейся опасности. Семка, чтобы не оборачиваться и не терять сосредоточенности, глянул глазами клона и фыркнул. Тоже мне опасность! Полдюжины гиен того же вида, что вчера ночью, скандалили возле их лагеря. Морды противные, слюнявые, глаза как плошки… Нет, явно ночные звери, так с чего днем приперлись и слюни пускают, на него поглядывая? И не грызутся друг с дружкой, что для них вроде не характерно. Семен приготовился поставить защиту, но лишь тогда, когда и если эти твари полезут к нему. И они полезли, словно по команде, все разом и с места в карьер.

Впрочем, защитное поле ему не понадобилось, потому что ни один зверь до него не добрался. Еще на дальней дистанции бежавший первым отлетел вдруг назад и покатился кубарем, словно врезавшись в невидимую преграду. Тут же второй сделал кульбит назад. Третьего отшвырнуло в сторону, еще троих завалило на землю ударами в лоб.

Били с разбегу, набрав хорошую скорость, огромные шмели. Три гиены после их ударов так и не поднялись, три другие сумели встать на лапы и рванули в разные стороны, жалобно вереща противными своими голосами. Но шмели, опередив их, вновь атаковали лоб в лоб, так что и убегать стало некому. А шмели, довольно и басовито жужжа, подлетели к Семке. Ох, как он им обрадовался! Живые существа как-никак. И не чужие ему. Позавчера вылупились крошечными, а сегодня вон какими вымахали – здоровых зверюг в нокаут отправляют. Его одомашненные дикие пчелки вновь уселись ему на плечо и принялись что-то мастерить. Но Семену, как бы он ни был рад их появлению и как бы ни был благодарен за такую активную защиту, было не до них. Он лишь пальцем погладил каждого – ненароком обнаружив у них на лбах твердое утолщение, предназначенное, видимо, как раз для таких вот баталий, когда приходится бодать с разгона, – и переключился на поиск своих товарищей. А именно создал группу клонов и отправил их с пяти сторон в рощу.

Он мог бы видеть то, что видел каждый, но с одной головой смотреть пятью парами глаз (свои он вынужден был закрыть) бессмысленно, все равно мозг воспринимает что-то одно, самое яркое или самое важное. Так что пусть помощники сами определяют, увидели они стоящее или нет, если сочтут нужным, позовут его. А пока он сосредоточился на клоне, вошедшем в лес с противоположной стороны.

Клон сам по себе принял решение продвигаться не по земле и не в кронах рощи, а неспешно лететь на средней высоте, огибая стволы и ныряя в арки веток. Поначалу, первые метров сто, ничего нового видно не было – те же прихотливые переплетения толстых и тонких стволов, огромных и не очень веток, шуршание вверху длинных овальных листьев. Встречались «амфоры» с гусеницами, стволы, усыпанные яркими цветами.

Роща из двухъярусной почти без перехода превратилась в трехъярусную. Сделалось чуть сумрачнее, а само дерево-лес стало выглядеть загадочнее. Особенно колоритно смотрелись висевшие здесь повсюду отслоившиеся от стволов и веток «сети» его необычной коры.

В одном месте добрая дюжина стволов срослась кругом. Не идеальным, зато плотным, без единого зазора. Клон взлетел над центром этого круга и заглянул внутрь. Оказалось, что эта бочка доверху наполнена водой, в которой поселилось немало всяких водоплавающих существ. Что особо удивительно, были там и рыбки. Тут Семена позвал первый, если считать по часовой стрелке, клон. Семен «переключился».

Этот парил под самой кроной, которая снизу казалась непроницаемой, вблизи же оказалась не такой и густой. Вот среди этой листвы шла настоящая битва. Большинство листьев усыпали небольшие полупрозрачные слизни и активно их пожирали. А уже знакомые ярко окрашенные гусеницы пожирали слизней.

В другое время все эти чудеса и достопримечательности местного масштаба Семен с удовольствием бы осмотрел, но сейчас едва обратил внимание. Не представляют опасности, можно о них забыть.

Лес опять почти без перехода сделался четырехъярусным. И превратился уже в самый настоящий лабиринт, чтобы продвинуться к центру на три метра, нужно было пропетлять среди многоэтажных переплетений не один десяток этих метров, спускаясь при этом до земли или поднимаясь к кронам. Часто стали попадаться бочки-аквариумы, заполненные водой и кишащие живыми существами. Различной живности полным-полно появилось и в других местах, но редко на виду. Обычно все прятались под корнями или внутри толстых и полых корней, веток, стволов.

Можно было догадаться, что в самом центре они насчитают пять ярусов. А вот представить, как там кипит жизнь, было сложно.

Семена позвал пятый клон, уже подбирающийся к самому центру, но он даже не успел на него переключиться, как пришло сообщение от третьего, того, с кем он начинал продвижение.

– Слышу крик. То есть не крик, скорее шепот. Мыслеречью, в смысле ментально на помощь кто-то зовет.

– Откуда?

– Так не понятно разве? Из центра. Ох, ты ж мамочки мои!

Семка не стал спрашивать, к чему относится последний возглас, потому что уже смотрел глазами этого клона и сам ахнул от неожиданности.