Экзамен на бога

Ну что там внизу? Выслушав доклады своих двойников, Семка приказал большинству из них заниматься теми задачами, которые перед ними стояли изначально. То есть добивать отдельных уцелевших летунов, охранять личный состав и вести наблюдение. Эх, получить бы подсказку от Барсука, как дальше бой вести! Связь между ними своеобразная. Рядом с лейтенантом Пеховым и другими бойцами находятся несколько клонов, которые все слышат. Не все подряд Семену передают, дабы не отвлекать от боя. Но когда Барсук решает что-то Семке сказать, то его слова транслируются. А вот как вопрос Барсуку задать, Семен не придумал.

– Сообщение для Семена, – услышал он…

Все-таки Виктор Иванович умница. Верно оценивает обстановку, зря не вылезает и точно чувствует, когда необходимо заговорить. Для поддержки духа или чаще чтобы подсказать, как правильно бой продолжать, на что особое внимание обратить. Семка даже крикнул вслух, пусть не было в том ни малейшего смысла:

– Слушаю вас, товарищ лейтенант.

И глаза зажмурил, чтобы лучше слышать. Или чтобы унять смертельную тоску, на него нахлынувшую.

Только отчего-то произнес он эти слова чужим голосом, с чужой, несвойственной ему интонацией.

– Подожди, Кантур, – заговорил Барсук. – Дай чуть с мыслями собраться. Думаешь так просто на подобные вопросы отвечать?

– Молчу, – сказал Кантур.

– Доцент или Семен объяснили бы лучше меня. Постараюсь поточнее передать, что говорил когда-то Серегин. Когда человек создает своего информационного клона…

– Это вы про привидений?

– Называй как хочешь, Ахметлатыпов. Только не перебивай, а то сбиваешь. Так вот, создавая клона, человек действует в два этапа. Сначала изготавливается матрица. Матрица получается прозрачной, потому что… потому что в ней атомов мало. Но в целом человеческую форму напоминает, в дождь и туман это видно. Ну что ты глаза выпучиваешь, Жиба? Физику нужно было в школе учить, может, что-то и понял бы. Бери пример с Ефремова, сидит и делает умный вид.

– А что остается? – спокойно отозвался Ефремов.

– Тогда продолжаем. На эту матрицу, как на жесткий диск компьютера, записывается сознание человека. Все его умения и способности. Даже особенности характера.

– Они что, и кушают? – поинтересовался Кантур.

– Нет, хотя, возможно, голод испытывают. Но клон всегда понимает, что он клон и что жить ему от силы двое-трое суток. Можно и перетерпеть.

– Виноват, перебил.

– Ничего. Я уже сам запутался. Короче говоря, в клона человек вкладывает часть себя.

– Эх! Большой человек наш Семен! – с детской непосредственностью воскликнул Ахметлатыпов. – Он вон сколько клонов сделал, а не заметно, чтобы от него убыло.

Все засмеялись, и даже Семен, продолжавший лежать с закрытыми глазами, чуть дернул уголками губ.

– Он с себя только одного всегда лепит. Остальные просто копирует с первого. Вот тут точнейшая копия получается.

– Хитрый, не хочет себя разменивать!

– Тут дело не только в том, что не хочется от себя отрывать лишний кусок души и знаний, умений и разума, воспоминаний, чувств и всего прочего. Главная причина вот в чем. Клон, пока жив, все время настроен на связь с человеком, с которого он создан, так что получается смотреть в четыре глаза, узнавать больше чем в одиночку. Ну и клоны не могут, к примеру, ничего такого, для чего нужно тело, руки и ноги. Зато могут всякие вещи, для которых необходимо только сознание человека. Летать и телепортироваться. Создавать воду, пар, молнии…

– Да уж. Мы на это насмотрелись.

– Колдовство выходит.

– Ты, Ахметка, глупости не говори, – возразил Ефре мов. – Тебе же объяснили, что это все научные факты.

– Не так сказал, – согласился Ринат. – Похоже на сказку.

– Похоже, – согласился Барсук. – Пока не привыкнешь. Но живет клон недолго. В момент, когда он разрушается, человеку кажется, что исчезла часть его самого.

– А им самим не больно?

– От кого такой несуразный вопрос не ждал, так от тебя, Куликов. Хотя… Семен очухается, у него спросишь. С меня он только раз клона делал. Но мне, по счастью, и страдать особо некогда было – схватка шла серьезная, а уж чего там клон чувствовал, было ему больно или нет, я так и не понял. Мне хреново тогда было, вот это точно.

– Так, как сейчас Семену?