Читаем Экзегеза полностью

Спасение - от кого? От мира, железной тюрьмы. Ср. Шопенгауэра. Бог не создавал ту структуру страдания, из которой он нас вызволяет, восстанавливая как часть себя. В моих сочинениях отражен этот акосмизм: эмпирический мир - обманка, он враждебен. Я пишу о реальности как об иллюзии, потому что это так, я вижу это, мои сочинения - это атака на мир чудовищной силы, но только сейчас я понял, что это гностицизм. Все мои сочинения - это уничтожение сотворенной вселенной материи, уничтожение оригинальное и точное. Мои сочинения обнажают обманчивую природу эмпирической реальности - теперь я понял, что этот мир лишь преграда между нами и Богом.

В своих сочинениях я ищу способ уничтожения мира, что приведет к восстановлению нас в Божественном. И именно это я сделал 3-74, когда увидел Золотую Рыбу; в один миг полного познания (осознания истинного состояния бытия) я избавился от своих привычных убеждений, они исчезли, и открылся континуум Христа/Бога, как слой масла на обратной стороне сэндвича с ветчиной. Впервые я сделал это в своих текстах, а потом, в 3-74, претворил это в реальной жизни, доказав, что мои сочинения - это не фантастика, а форма откровения (см. «Лабиринт», «Слезы», «Убик» и т.д.), выраженного не мной, но через меня св. Софией в ее работе по спасению. Самое важное в моих текстах - это спасающий Гнозис (или по крайней мере его части).

В гностицизме Бог рассматривается так: «он акосмичен и даже антикосмичен». Зебра (одна форма Бога) тайно проникла в тюремный мир, чтобы спасти нас; она невидима, потому что притворяется объектами и процессами мира, поворотным пунктом для меня было отказаться от имманентного божества и верно увидеть его как прячущегося, проникшего из другого мира.

1 Ин. 3:2 - «…потому что увидим его, как он есть». Это я и увидел 3-74, ведь это предсказано в 1 Ин 3:2? Я думаю так. Зебра притаилась здесь.

Гностическое послание моих книг становится ясным, когда мы осознаем гностическое откровение о том, что этот мир - грубо слепленное подобие небесного мира, особенно это касается времени как слабого подобия вечности. Палмер Элдрич соответствует гностическому демиургу-творцу, создающему злые и ложные миры, чтобы удовлетворить свою жажду власти. Злое качество творца выражено в «Стигматах», в этой книге человек (Лео Балеро) восстает против Ложного злого космоса и его злобного творца - весьма акосмичный роман.

Когда я отказался от этого мира в 2-74, это началось с неожиданного осознания истины о себе, тайной и явленной истины, а потом, после мир изменился, превратился в тюрьму, а потом исчез (т.е. я был освобожден от него).

Гностицизм привлекателен для меня еще и вот почему: в нем Бог не может быть открыт (найден) в Природе (т.е. в эмпирическом мире). Я уже (по крайней мере недавно) пришел к знанию - не к вере, а к знанию - о том, что невозможна никакая натуральная теология - несмотря на тысячелетние попытки ее создать. Бог должен явиться в откровении и только в откровении. Это позволило мне увидеть биполярность Бога и мира. Кто-то может спросить: «Почему, если он существует, его нельзя обнаружить в мире?» (ответ: он не здесь). Поначалу я думал, что ВАЛИС - имманентное божество! И что я нашел его в мире. Но в прошлом январе я сформулировал более точную гипотезу «Зебры», которая изображает его как тонкий, невидимый мир, прячущийся захватчик, и тогда я получил модель «сэндвича с ветчиной» - триединую топологию.

Даже мой давний брахманский подход был триединым: эмпирический мир как Майя, заблуждение и божество внутри, но не внутри нас, а «на другой стороне».

Зебра подделывает подделку - что соответствует гностической идее о неповоротливом демиурге, от которого мы спасаемся истинным Богом. Это спасение, спасение не только людей, но всего павшего (испорченного, ненастоящего) космоса является сверхвоплощением его на невидимом онтологическом уровне, который я видел как растущее Тело Христово. Поддельная подделка = нечто реальное. Бог/спаситель подделывает этот враждебный космос чем-то невидимо реальным. Из всего этого следует, что Бог через Космического Христа впитывает в себя наш космос.

Его спасительное милосердие распространяется не только на нас, людей, но на все творение. Так говорит Павел в послании то ли Колоссянам, то ли Ефесянам - думаю, в последнем.

Ни так называемое онтологическое доказательство существования Бога (св. Ансельма), ни доказательство эмпирического замысла - ничто не подходит. Только откровение, вызванное Богом. Он в самом деле Deus Absconditus [тайный бог] - гностицизм объясняет, почему. Его не найти в природе, потому что он не здесь, наш рассудок не может его опознать, поскольку мы заперты. Бог должен спуститься к нам «с другой стороны», «снаружи» космоса.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Волкодав
Волкодав

Он последний в роду Серого Пса. У него нет имени, только прозвище – Волкодав. У него нет будущего – только месть, к которой он шёл одиннадцать лет. Его род истреблён, в его доме давно поселились чужие. Он спел Песню Смерти, ведь дальше незачем жить. Но солнце почему-то продолжает светить, и зеленеет лес, и несёт воды река, и чьи-то руки тянутся вслед, и шепчут слабые голоса: «Не бросай нас, Волкодав»… Роман о Волкодаве, последнем воине из рода Серого Пса, впервые напечатанный в 1995 году и завоевавший любовь миллионов читателей, – бесспорно, одна из лучших приключенческих книг в современной российской литературе. Вслед за первой книгой были опубликованы «Волкодав. Право на поединок», «Волкодав. Истовик-камень» и дилогия «Звёздный меч», состоящая из романов «Знамение пути» и «Самоцветные горы». Продолжением «Истовика-камня» стал новый роман М. Семёновой – «Волкодав. Мир по дороге». По мотивам романов М. Семёновой о легендарном герое сняты фильм «Волкодав из рода Серых Псов» и телесериал «Молодой Волкодав», а также создано несколько компьютерных игр. Герои Семёновой давно обрели самостоятельную жизнь в произведениях других авторов, объединённых в особую вселенную – «Мир Волкодава».

Анатолий Петрович Шаров , Елена Вильоржевна Галенко , Мария Васильевна Семенова , Мария Васильевна Семёнова , Мария Семенова

Фантастика / Детективы / Проза / Славянское фэнтези / Фэнтези / Современная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор