Экзистенциализм. Возраст зрелости

В бунте человек обретает солидарность с другими людьми, и в бунте рождается все человеческое. Но в то же время, говорит Камю, бунт все время может и рискует уклониться не туда. Как писал Достоевский: человек одновременно и бунтарь, и раб, колеблющийся между жаждой свободы и бегством от нее. И Камю важно показать как правоту бунта, как этот правильный путь по лезвию бритвы, так и его уклонения, тупики и опасности. Камю задается вопросом: почему Прометей становится Цезарем? То есть тот, кто идет освободить людей, нередко оказывается их убийцей и поработителем. Как это происходит? Какова диалектика этого процесса?

Камю говорит, что на этом пути Бунта нас подстерегают две дороги к одному обрыву, два «уклона», как сказали бы в советское время, «правый» и «левый». И оба они, при своей противоположности, очень похожи.

Архитектоника (извините за это слово!) и проблематика книги и философии Камю о «бунтующем человеке» безумно напоминает «Миф о Сизифе». Это как два зеркала. Там – вопрос о самоубийстве, здесь – вопрос об убийстве. Там речь о личном, об экзистенциальном, здесь – о коллективном и социальном аспекте противостояния абсурду в бунте.

Какая тут напрашивается очевидная параллель? Смотрите! В «Мифе о Сизифе» есть два «уклона». Капитуляция и дезертирство, как я их называю. Тотальное отрицание абсурдной реальности, суицид, физический уход, бегство личности из мира. И тотальное принятие абсурдного мира: мы перестаем быть людьми, хотя физически живем, и становимся свиньями. Те же два уклона Камю находит и в мире Бунта.

Первый – это тотальное отрицание. Уже оправдывающее не самоубийство, но убийство других. Человек говорит: ага, мир бессмыслен, мир несправедлив, так буду умножать несправедливость! Буду делать все, что захочу! Как «немецкий друг». Так, значит, раз «нет правды на земле, но нет ее и выше», нигде, нет проблем, можно лить кровь направо и налево, множить насилие, множить зло, множить угнетение и несправедливость. Дальше – только вопрос выгоды, вкуса или силы! Это Сцилла тотального отрицания. Только как она теперь выглядит, в преломлении не к индивиду, а к обществу и к культуре? Она теперь выглядит как – Камю использует слово «нигилизм». Мы знаем, слово «нигилизм» у Ницше было, его Хайдеггер активно использует. Слово «нигилизм» Камю использует как «тотальное отрицание». И, с точки зрения Камю, это один возможный и вероятный чудовищный тупик бунта. Буду жить по логике двоемыслия (как ленинисты-марксисты): когда я убиваю – это хорошо; когда меня убивают – это не хорошо. Нравственно то, что нам полезно в нашей воли-к-власти (тут вспоминается и нечаевский «Катехизис революционера», и писания Муссолини и Гитлера, и ленинские «Задачи союзов молодежи»). Полный релятивизм, произвол, макиавеллистский прагматизм и партийность в этике. Если наш, то «разведчик и партизан»; если их, то «шпион и террорист». Человеческая жизнь не стоит и ломаного гроша.

Вот одна логика, логика тотального отрицания, нигилизма. Когда, реагируя на бессмыслицу мира, мы только ее умножаем. Мы тотально все отрицаем. И себя, и других ни во что не ставим. Я бы использовал здесь еще одно слово, чтобы описать нигилизм, по Камю. Уж простите меня, слово – некрасивое, неакадемичное, не вполне даже приличное. Но оно вошло в нашу жизнь и все в ней заполнило, придя из уголовного мира. И оно точно выражает суть дела. Это слово «беспредел». Иначе говоря, действие, не связанное никакими ориентирами, императивами, никакими границами, никакими рамками, никакими нормами и правилами игры. Как в большевизме или в фашизме. Все дозволено, а человек – ничто. Единица – ноль (как точно определил поэт тоталитаризма Маяковский). Слово скверное, но оно отражает суть дела.

Вы уже, конечно, понимаете, какая вторая дорога, ведущая Бунт к саморазрушению? Это – Харибда тотального принятия.

Я говорю: мир бессмысленен, а я не хочу запачкаться; если я что-то буду делать, предпринимать, бороться со злом, я могу навредить! Так не буду вмешиваться, не буду действовать, ибо любое действие – это грязь. Но, отказываясь действовать, я опять же усугубляю мировое зло, мировую несправедливость, мировую бессмыслицу! Умножаю бесчеловечность и перестаю быть человеком, то есть бунтарем. Отказываясь от насилия, позволяю другим его творить, убивать и властвовать. В одном случае я действую беспредельно, во втором – бездействую.

Это путь конформизма. Нигилизм и конформизм: вот имена двух опасностей, угрожающих Бунту. Тотальное отрицание – нигилизм; тотальное принятие – конформизм.