Экзорцист Семьи Ноя (СИ)

— Тише! Я… я была сегодня… Я знаю, что происходит со мной. С моей семьёй. С моим домом! — едва дыша пролепетала женщина, сверкая серыми, наполненными отчаянием глазами и прерывисто дыша. Казалось, каждое слово даётся ей с огромным, непреодолимым трудом.

Леди снова начала ходить по комнате, а Элизабет со вдохом не позволила ни одному слову сорваться с её сухих, искусанных губ. Впрочем, это странно, что они такие искусанные. Было бы чем их кусать, в самом-то деле! Элизабет была уже немолода, некогда тёмные, блестящие волосы, служащие предметом зависти всех её подружек, присыпала седина, лицо избороздили глубокие морщины, и казалось,что она на десятки лет старше своей хозяйки.

Хотя это было не так, совсем не так.

Леди Арамис наконец-то взяла себя в руки и обернулась к своей самой преданной и старой служанке.

— На мне проклятие.

Элизабет полагала, что её хозяйка сама неким образом является проклятием. Или, по крайней мере, одержима чем-то подобным. Но, разумеется, сказать подобное вслух не посмела. Всё же дела в этой семье в последние годы совсем плохи стали. Не нужно подслушивать, чтобы уловить тот настороженный шепот и увидеть ужас вперемешку с усталостью в глазах перебирающей приглашения и счета Леди. А тот факт, что Лорд, заскакивая в дом или отправляясь на совместные мероприятия с женой, не стыдился даже пересекаться с действующими любовницами, удручал ещё больше.

Ранее Леди всегда каким-то чудесным образом удавалось удерживать внимание мужа лишь на ней, но сейчас…

Ах, да, она так и не родила ему наследника!

Да что там наследника, она не была беременна вообще, даже дочерью, а стареющий Лорд был более чем озабочен столь прискорбным фактом.

А в обществе всё чаще распространялись слухи о том, что Леди Арамис бесплодна. Со смешками, масками сожаления и скорби эта новость передавалась от одного к другому, но женщина не могла найти выход.

Впрочем, сегодня она, видно, решила взглянуть правде в глаза.

— Ты знаешь, в чём дело, — тихо прошептала женщина, дрожащими пальцами перебирая жемчужины в колье.

— Прошу прощения?

— Ты знаешь. Тот… тот ребёнок.

Элизабет обмерла, прижав ладони к груди, широко распахнув глаза, она тихо произнесла:

— Леди, я не понимаю, о чём Вы, не было никакого ребёнка…

— Забудь, что я тебе приказала, и вспомни немедленно! Десять лет назад! В канун зимы. Помнишь?

— Когда Лорд был в отъездах, и Вы…

— Да! Я родила мальчика….

Элизабет уже и так отлично понимала, о чём идёт речь. О каком ребёнке. О ребёнке, которого Госпожа родила около десяти лет назад, ребёнке с проклятой, ужасной рукой, ребёнке, от которого Леди приказала избавиться. Рождённый от любовника, Леди оставила бы его, обманув вернувшегося мужа, там разницу в месяц никто бы не заметил, она смогла бы обмануть кого угодно, но так уж вышло, что эта ужасная рука сломала все планы. Леди Арамис была в таком ужасе, что приказала своей служанке избавиться от ребёнка, а другим людям, что работали на неё и только на неё, позаботиться о принимавшей роды.

Ребёнка не было и быть не могло — именно так всё и было спланировано. Вот только Элизабет не смогла бросить его одного на улице, несчастного и всеми брошенного, обречённого на смерть, и пошла к одной своей знакомой, что как раз подрабатывала в цирке. Приютить крошку на первое время.

Показываться в церквях она опасалась. Всё же проклятый ребёнок, мало ли как к нему отнесутся? А он что, виноват в том, что его мать такая безумная? Связываться с чужим мужчиной, находясь в браке, грех-то какой! Так ещё и надеяться всех провести, обмануть! Конечно, ей бы такого не позволили! И то, что бросила она своего проклятого ребёнка, своё наказание, вдвойне порочило её имя.

Но в ту пору Элизабет вряд ли могла сделать хоть что-то большее. Да и боялась хозяйки очень. А за эти десять лет та никогда о ребёнке не вспоминала. И вдруг… сегодня. Откуда это всё пришло? Неужто осознала, насколько дурно жила и поступила?

— Мне нужно найти его. Куда ты дела его? Кому отдала? Или где бросила? Мне нужен хоть какой-то след, слышишь?

Элизабет слышала. Она не решалась только сказать это. Ведь в тот раз она заявила, что оставила мальчика в канаве.

— Пожалуйста, я уверена, что он жив, и всё, что мне может помочь, это… я должна найти его! — глаза Леди безумно сверкали, Элизабет мялась, сомневаясь, но всё же.. всё же… Разве она может игнорировать эту искренность в глазах её хозяйки? Это бесконечное желание отыскать давно пропавшего ребёнка.

И она сказала. Сказала всё, что знала сама.

— Узы, значит? — обозревая нескольких взрослых и студентов, сейчас заботливо трудящихся над восстановлением стены и окна, пробормотал высокий брюнет, поигрывая цепочкой монокля.

— И они украли Аллена, — девочка, висящая за его спиной и обнимающая за шею душащим захватом, видимо, никакого неудобства ему не причиняла.

— Граф разрешил им зайти за ним. Правда, приказал не шуметь.

— Не шуметь. Конечно. А о том, что они не должны являться в своём сером виде… тьфу! У Аллена нахваталась! В своём тёмном обличии не должны что являться, он их предупредил?