Экзотический симптом

Развязав завязанную «бантиком» тесемку, Алла заглянула внутрь. В течение нескольких минут она была занята чтением разнообразных примеров эпистолярного жанра. Здесь были жалобы, заявления, письма и записки, зачастую изобилующие огромным количеством орфографических и пунктуационных ошибок, не говоря уже о стиле, который показался Алле, привыкшей к хорошему русскому языку, прямо-таки из ряда вон выходящим.

– И это, заметьте, без учета электронных посланий, приходящих как на нашу официальную почту, так и лично сотрудникам – ума не приложу, где эти люди берут их адреса!

– Да уж… – пробормотала Алла, качая головой. – Кто-то реально пострадал?

– Слава богу, нет! – замахала руками Кубанкова, словно гоня от себя саму мысль об этом. – Но охраннику не раз приходилось отбивать наших сотрудниц от пьяных «папаш» и «мамаш», приходящих к нашим дверям, даже не удосужившись протрезветь и привести себя в порядок, и караулящих их на улице! К счастью, серьезных инцидентов не было… Видимо, мне следует добавить, «до сего дня», да? Но, как я уже упоминала, Лида по домам не ходила, а потому вряд ли кто-то мог всерьез на нее обидеться!

– Варвара Сергеевна, мы пока не вполне уверены, что гибель Лиды связана именно с ее работой, но необходимо проверить все версии, вы согласны?

– Разумеется, разумеется! – закивала та. – Я предоставлю вам любую информацию, какую вы сочтете необходимой.

– Отлично! Скажите, ваши сотрудники всегда уведомляют об инцидентах?

– Вообще-то они обязаны, но, думаю, если непосредственной опасности они не усматривают, то и не считают нужным сообщать. В иных случаях – да, конечно. Кроме того, все эти угрозы в дальнейшем могут послужить доказательствами правомочности действий органов опеки на суде, потому-то я и храню весь этот «компромат».

– А на каких основаниях вы имеете право изымать детей? В смысле, какие документы…

– Я поняла, – прервала Аллу Кубанкова. – На самом деле, существует два основных правоустанавливающих документа. Первым, само собой, является решение суда. Оно работает в том случае, если изъятие осуществляется планово, при многократных уведомлениях родителей или опекунов о возможности такой меры в случае злостного неисполнения наших рекомендаций. Второй документ – акт принудительного изъятия, и мы применяем эту меру, если дожидаться суда не представляется возможным. Однако существует и еще одна, крайняя, если можно так выразиться, мера – немедленное изъятие несовершеннолетнего из семьи. В таком случае мы имеем на руках лишь акт об изъятии, а с нами обязательно присутствуют представители полиции.

– А родители должны что-то подписать, прежде чем дети покинут семью?

– Естественно, они подписывают добровольное согласие на изъятие.

– А они могут отказаться?

– Могут. Правда, в последнем случае это не имеет значения, так как безопасность детей важнее всего, и мнение родителей в расчет не принимается. В других ситуациях есть варианты.

– Хорошо, а как насчет отобрания детей в отсутствие родителей дома?

– Это происходит крайне редко! – покачала головой Кубанкова.

– Когда, к примеру?

– Ну… допустим, когда мамаша, или папаша, не появляются в квартире несколько суток, а за дверями плачут дети, и соседи вызывают полицию, которая, в свою очередь, обращается к нам. Или если, скажем, соседи жалуются на дебоши и драки в семье, где есть несовершеннолетние, и это угрожает жизни и здоровью последних. Ну и все в таком духе. На самом деле, как я уже сказала, такие случаи редки, и мы нечасто прибегаем к крайним мерам!

– Я поняла, спасибо за разъяснения. Я, видите ли, раньше не сталкивалась с органами опеки…

– Ничего страшного, Алла Гурьевна, все когда-нибудь происходит впервые!

– Мне необходимо представить, насколько тяжел этот процесс – чтобы понять, могла ли гибель Лидии Ямщиковой быть связана с каким-то из ее дел.

– Между нами, скажу вам так: по большей части родители легко подписывают добровольное согласие на изъятие. Это потом они начинают бегать по инстанциям и даже обращаются в СМИ, включая телевидение, плачутся, что их, дескать, заставили, обманули и так далее – как только сообразят, что вместе с детишками лишаются денежного пособия. Оно, конечно, невелико, но достаточно для того, чтобы, к примеру, пьянствовать, не думая о том, чтобы устроиться на работу: дети в такой ситуации являются главными кормильцами семьи, а вовсе не родители. А еще, по новому закону, их обяжут платить алименты – вот ужас-то! Согласитесь, такие ситуации недопустимы!

– Даже не стану пытаться спорить, – склонила голову Алла. – Получается, Лидия Ямщикова не рассказывала ни вам, ни кому-то из коллег об угрозах со стороны родителей?

– Да нет, что вы, она же всего лишь младший специалист, понимаете? С нее взятки гладки!

– А вы уверены, что не вполне адекватные люди это сознают?

Кубанкова неуверенно пожала плечами.

– Кто же сможет поручиться? – ответила она вопросом на вопрос. – Я вот, к примеру, не взялась бы… Но мне кажется, что Лида выглядела такой юной и неопытной, что…