Экзотики

ЭКЗОТИКИ Романъ въ трехъ частяхъ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

"Exotique" — Etranger au pays. Qui ne croit pas dans son pays.

Vocabulaire de 'Acad'emie Fran`eaise.

I

Въ сырой и пасмурный, но теплый ноябрьскій вечеръ, несмотря на приближеніе полуночи, Парижъ еще сіялъ и шумлъ. День природы давно кончился и угасъ, но день людской только кончался, и гудя, постепенно замиралъ.

На улицахъ, за исключеніемъ большихъ бульваровъ, становилось все пустынне. Омнибусы на половину пустые длали послдніе концы, и на свободныхъ скамейкахъ ихъ имперіаловъ уже виднлись спящіе блузники и чернорабочіе, запоздавшіе по домамъ посл трудового дня… Въ иныхъ улицахъ уже запиралась лавки, тушился огонь въ окнахъ.

Наоборотъ, на бульварахъ толпа сгустилась отъ выходящихъ кучками и вереницами изъ театровъ… Около Оперы былъ разъздъ, но много народу съ ступеней сіяющаго зданія переходило площадь пшкомъ и наполняло ближайшія большія кафе. Въ числ прочихъ были мужчины во фракахъ, сопровождавшіе дамъ въ элегантныхъ туалетахъ, шубкахъ и накидкахъ, но безъ шляпъ. Все это были парочки, которыхъ не оцнитъ по достоинству только иностранецъ. На «лвомъ берегу» или «съ той стороны Сены», какъ называютъ парижане Сенъ-Жерменское предмстье и Латинскій кварталъ, жизнь затихала еще замтне. Только въ одной изъ старыхъ узкихъ улицъ было сильное движеніе. Одинъ изъ стариннйшихъ аристократическихъ домовъ въ глубин двора ярко сверкалъ огнями, а его монументальныя ворота аркой съ громаднымъ гербомъ на портал были раскрыты настежъ.

Большія ландо и одноконныя каретки фіакровъ со всхъ концовъ Парижа съзжатись въ узенькую улицу и, двигаясь шагомъ, възжали во дворъ, а затмъ вызжали снова и устраивались вереницей вдоль тротуаровъ.

Дворъ былъ достаточно освщенъ, но казался темнымъ сравнительно съ сіяньемъ, которое разливалось за большимъ домомъ. Окна дома или, какъ принято называть, «отеля», выходившія съ этой стороны въ большой садъ со столтними деревьями, сіяли вдесятеро сильне, такъ какъ здсь были вс гостиныя и большой танцовальный залъ, сверкавшіе отъ массы электрическихъ лампочекъ.

Въ этомъ отел, принадлежащемъ два столтія одному и тому роду бретонскихъ графовъ, жилъ теперешній представитель ихъ, виконтъ Кергаренъ съ молоденькой женой, женившійся около двухъ лтъ тому назадъ на иностранк. Кергарены принимали еще только вторую зиму и это былъ ихъ первый большой балъ вновь начинающагося сезона. Въ ихъ сред ихъ балъ бывалъ всегда выдающимся явленіемъ, благодаря роскоши и масс приглашаемыхъ.

Весь наличный составъ Сенъ-Жермена бывалъ обязательно здсь на лицо, не исключая кого-либо изъ принцевъ Орлеанскаго дома, но кром того въ числ членовъ старинной аристократіи, орлеанистовъ, карлистовъ, прежнихъ легитимистовъ, или новыхъ, именующихся нын: «Les Blancs d'Espagne», у нихъ появлялись люди совсмъ не принадлежащіе въ этой сред. Тутъ бывало равно много общественныхъ тузовъ и видныхъ личностей, которыхъ создалъ новый государственный строй и новыя вянія, новыя времена.

Въ великолпномъ отел, видавшемъ въ своихъ стнахъ Людовика XV, теперь обдали, играли въ карты или танцовали люди, присутствіе которыхъ предки Кергарена сочли бы оскорбленіемъ не только въ дальнія времена Людовика XVI, но и во дни Наполеона I или реставраціи. Это были представители двухъ новыхъ силъ, «міръ финансовъ» и «міръ печати». Старая, но теперь могучая, и новая, быстро окрпшая — дв великія державы.

Кром того, у Кергареновъ была масса хорошихъ знакомыхъ и друзей изъ такой среды, которая во время оно совсмъ не существовала, а теперь существуетъ повсюду, особенно же въ крупныхъ центрахъ. Эту среду, блестящую, богатую и крайне пеструю, или разнокалиберную, создалъ локомотивъ. Но онъ же поэтому и не позволилъ этой сред явиться и существовать гд-либо въ одномъ пункт Европы. Еще недавно это были представители народовъ одной части свта, но теперь… всхъ пяти…

Виконтъ Кергаренъ не принадлежалъ къ банальному типу золотой молодежи Сенъ-Жермена. Неглупый малый, независимый, очень богатый и ожидающій еще получить отъ старика дяди, Кергарена, и титулъ и огромное состояніе, — недолго веселился въ Париж и удовлетворялся балами, визитами или бульварами и театрами. Въ двадцать три года онъ уже началъ путешествовать, побывалъ везд, гд легко можно было побывать, заглянулъ и туда, гд, по увренію его соотечественниковъ, странствовать и мудрено, и опасно. А именно: въ Марокко и Тунис, на Кавказ и въ Туркестан. Когда онъ разсказывалъ о своемъ послднемъ путешествіи — о Ташкент и Самарканд, то парижскіе друзья проникались особымъ уваженіемъ къ его отваг и самоотверженію.