Elan II. Хроники Рийрии

Достижение, конечно, сомнительное, но он все равно им гордился. Большая часть здешних построек были просто складскими помещениями, забитыми барахлом тех, кто жил и работал в более приятных местах. Кривая улица — иногда ее называли Последней улицей в Медфорде — отделяла тех, у кого не было ничего, от тех, кто ничего собой не представлял. Забавно, но еще одним успешным предпринимателем на улице был Кенион Чистый. Он варил мыло, вонь которого вынудила его перебраться на Последнюю улицу в Медфорде, где кошмарный запах сливался с прочими ароматами. Остальные обитатели квартала работали в полсмены и постоянно пили, как, например, Мейсон Грумон, открывавший свою кузнечную лавку тогда, когда он был достаточно трезв для работы.

Рэйнор Гру держал руку на пульсе Нижнего квартала, и это делало его королем Кривой улицы, тираном и хозяином кранов пивных бочек. Он не просто держал единственную пивную на улице (эль они с Уиллардом варили в подвале), но предлагал также азартные игры и — еще неделю назад — женщин.

Каким-то образом Гвен скопила денег — и немало. Ей понадобился бы как минимум золотой или два только на документ на этот дом. Гру, как и любой монарх, не желал терять даже крошечный кусочек своего королевства. Он не считал себя жестоким диктатором, а просто прагматичным человеком и, наблюдая за девушкой через окно, решил доказать, кто здесь хозяин.

— Выставь бочки к моему возвращению и не забудь подсунуть под них клинья. Мне надоело таскать бочки, в которых остался еще галлон. Прошлой ночью я потянул себе спину.

— Ты куда? — спросил Уиллард. Его внезапный интерес напомнил Гру о собаке, которая бежит за хозяином до двери.

— Никуда. Иди работай.

Снаружи солнце было жарче, чем ему казалось. Дождь обещал раннюю зиму, но настроение богов менялось со скоростью света. Гру не был ярым приверженцем церкви Нифрона, но это не означало, что он не был религиозен. Напротив, он считал себя более набожным, чем прочие, поскольку почитал в десять раз больше богов. Гру ежедневно молился богу эля и был, наверное, единственным, кто знал, как сильно он отличается от своего брата, бога пива, и их порочной сестры, богини вина. Недавно ему пришло в голову, что бог азартных игр, которого он называл Уолтером, также контролировал погоду и был до невозможности переменчив. Сегодня Уолтер пребывал в радостном, солнечном настроении, и это лишний раз доказывало, что Гру и Уолтер редко были согласны друг с другом.

Гру пробрался через почти высохшие борозды на улице и подошел к Гвен, которая все еще стояла на телеге спиной к нему. Платье на ней выглядело чистым, и он задумался, как ей это удается, когда она вдруг повернулась и вздрогнула при виде его.

— Гру! — вскрикнула она, словно никак не ожидала увидеть его в десяти футах от собственного дома.

— А ты что, думала, я подох?

— Ах… нет, конечно, нет. — Гвен отодвинулась и прижалась бедрами к дальнему бортику телеги. Дальше ей некуда было уйти, ведь она купила дом прямо напротив трактира.

— Что строишь, девочка?

— Бордель… — Она произнесла это тихо, словно стыдилась, как ребенок, которого поймали у дверей игорного дома Брэкстона с зажатой в кулаке серебряной монеткой, украденной у отца.

— Откуда берете деньги на все это?

— Зарабатываем понемногу…

— Ясно. — Гру кивнул и обошел телегу, остановившись поглядеть на стройку, как будто только что ее заметил. — Похоже, местечко будет очень симпатичное.

— Спасибо, — выдавила Гвен.

— Почему же ты не спросила меня, можно ли тебе этим заниматься?

— Не считала, что это нужно.

— Нет? Думала, построишь бордель напротив моего заведения, а мне будет все равно, а?

— Думала, тебе, может быть, понравится. — Она врала; он понял это по ее слабому и полному надежды тону. Таким же тоном он как-то говорил у Брэкстона, прежде чем отец выбил ему передний зуб керамической кружкой. — Приличное место привлечет больше посетителей, а мы уж позаботимся, чтобы у них разыгралась жажда. Твоя клиентура удвоится.

Гру надоело смотреть на нее снизу вверх. Его бесила необходимость смотреть так, но, кроме того, Уолтер поместил слепящее солнце прямо за головой девчонки, отчего Гру приходилось щуриться. У него болели глаза, привыкшие к темным комнатам с грязными окнами.