Элантрис

Для понимания этих сцен вам необходимо кое-что знать. В первом черновике книги я часто упоминал брата Раодена, которого с натяжкой можно считать пребывающим в здравом уме и по этой причине отосланного королем Йадоном на дальнюю плантацию, чтобы не позорился при дворе. Я намекал на то, что Этон не просто чокнутый, он невменяем и питает слабость к потешным боям с крестьянами. Он крайне жестоко обращался с Раоденом, и на это я тоже намекал как на возможное объяснение, почему Раоден вырос человеком настолько сильным. Ему приходилось мириться с братом, который над ним издевался, и со временем он научился использовать заблуждения безумца против него самого. Предвестник зрелого Раодена, сумевшего обратить законы отца себе на пользу.

В преддверии следующей сцены Раоден и Галладон сумели наконец забраться на стену Элантриса. Оттуда они заметили на горизонте неизвестное войско. Так эти двое впервые узнали о нем, поскольку Сарин была заперта в городе вместе с ними (хотя проскальзывала подсказка, что у Хратена есть таинственные союзники, убедившие его выступить в поход на Каи). Никто не знает, откуда явилось войско и с какими намерениями.

После событий, описанных в сорок седьмой главе, Сарин освобождают из Элантриса. Она встречается с Хратеном, но, прежде чем Киин отвозит ее домой, происходит вот что:

Потрясение на бледном лице Люкела выглядело настолько комично, что, несмотря на происходящее, Сарин не сдержала смех.

– Да, это я, – сообщила принцесса, покидая повозку.

– Но… – Люкел то ли заморгал, то ли зажмурился.

– Расскажу позже. Ройэл здесь?

– Я его позову, – кивнул Люкел и, словно во сне, отошел от повозки.

За спиной у Сарин хохотнул Киин:

– Редкий случай. Мне только пару раз довелось видеть, как Люкел лишился дара речи, а я уже лет десять как стал его отцом.

– Почему он так моргает? – спросила Сарин. – Мне даже показалось, что у него начинается припадок.

– Нет, такое с ним бывает при сильном удивлении, – объяснил Киин. – В детстве частенько случалось – Даора говорила, что постоянное моргание едва с ума ее не свело.

Иондел приказал кучеру подать назад. Перед дворцом собиралась толпа, и Сарин разглядела в ней многих представителей кайской знати. Эхан, в королевских синих одеждах похожий на перезревшую сливу, восседал в карете рядом с женой. Телри, мрачнее тучи, стоял в окружении меньших дворян, находящихся у него в услужении.

Пока Сарин выискивала знакомые лица, она заметила, как Люкел ведет через толпу Ройэла. Герцог отчаянно тряс головой, но, заметив Сарин, сразу прекратил. Принцесса не могла расслышать его возглас в добром десятке громких разговоров, но прочитала по губам.

– Доми милостивый! – В широко распахнутых глазах герцога заплескалось изумление.

Сарин одарила его обнадеживающей улыбкой и тотчас обернулась на крик, возвещавший прибытие кавалькады. На дороге показалась дюжина мужчин верхом на крепких боевых лошадях, каких Сарин еще не доводилось видеть в Арелоне. Всадники приблизились, и стало слышно, как звенят их кольчуги, соприкасаясь при тряске с латами. Эти мужчины знали о войне не понаслышке – Сарин не думала, что в Арелоне можно встретить подобных людей.

Не оставалось сомнений, что во главе отряда едет предводитель. Его выдавали не только искусные украшения на броне, но и ее черный цвет, под стать вороной масти жеребца. На нагруднике ярко алел геральдический эйон в виде треугольника с похожими на крылья линиями по сторонам: эйон Это. Предводитель обвел взглядом толпу, и черты его лица показались Сарин смущающе знакомыми.

– Идос Доми! – воскликнул рядом Иондел. – Это же принц Раоден!

Сарин окаменела.