Элантрис

– Нет, Иондел, – возразил Киин, – это не Раоден. Посмотри, у него лицо круглое, да и сам он слишком мускулистый. Должно быть, перед нами его брат Этон.

– Безумец? – не веря ушам, произнес Иондел.

– Очевидно, он не настолько безумен, раз сумел собрать у нас под носом целое войско, – ответил Киин.

– Я пришел, чтобы занять свой трон! – громко и твердо провозгласил Этон.

Он не сопроводил свое заявление диким смехом, как, по мнению Сарин, должен был поступить сумасшедший. Этон вытянул руку, его люди зажгли факелы и направили лошадей по широкой дороге, ведущей к дворцу. Вскоре они галопом вернулись в клубах сгущающегося дыма.

– Хорошего вам дня, – с кивком пожелал Этон.

После чего развернулся и покинул город, оставив за спиной окутанный пламенем дом детства.

Как вы можете видеть, знакомство получилось довольно странным. С площади Сарин отправляется в дом Киина, где съедает все, до чего может дотянуться. Затем следует сцена, где Сарин разговаривает с отцом через сеонов и подтверждает рассказанное Хратеном в начале главы.

И мы переходим к следующей сцене, с Хратеном (в финальной версии она была заменена на его встречу с Телри, который скажет Хратену, что он решил отправить письмо вирну и потребует звания джьерна).

Дух Элантриса (Ах да – тогда роман еще существовал под этим названием.) Глава 48

Наблюдая за трапезой Безумного принца, Хратен нахмурился. Этон сидел за широким дубовым столом в своем шатре, окруженный помощниками и слугами. Поданная принцу еда – кусок мяса с подливой и несколькими клубнями горндела в масле – лежала прямо на столе, и принц не пользовался столовыми приборами. Этон часто заявлял, что его врагам не составит труда отравить посуду.

Этон жевал говядину, не замечая, как капает на колени подлива.

– Садись, жрец. Все сидят в моем присутствии.

Хратен не возразил, что все слуги и воины Этона остались на ногах; он просто подчинился приказу.

– Давай говорить начистоту, жрец, – наставил Этон на Хратена перепачканным в подливе пальцем. – Ты хочешь обратить меня в свою веру. Что ты можешь предложить, чего у меня еще нет?

– Я могу пообещать, что ты сохранишь то, на что заявил права, – ответил Хратен.

– Угрожаешь? – Взгляд Этона оставался совершенно спокойным.

Отсутствие гнева ничего не означало. Хратен подозревал, что Этон в равной степени способен отрезать кому-нибудь голову как за оскорбление, так и за комплимент.

– Я говорю о неизбежном, ваше величество. Этот мир должен принадлежать Дерети. Ваш отец этого не понял, и результатом стало его падение.

– Мой отец… – Этон поставил локти на изгвазданную столешницу. – Да, мой отец был глупцом. В этом наши взгляды совпадают, жрец.

– Они во многом совпадают, ваше величество. Вы, как и последователи Дерети, цените военную мощь. Арелонское дворянство боится оружия и сражений.

– Верно.

Этон взмахом руки подозвал служанку и запрокинул голову, открыв рот.

Женщина подняла кувшин с вином, темная жидкость полилась в горло Безумного принца.

«А ведь добавить яд в кубок не сложнее, чем в тарелку, – подумал Хратен. – Но почему-то к кувшину это не относится».

Принц закончил пить, принял из рук другого слуги белую салфетку и изящно промокнул губы, хотя с рукавов стекали подлива и масло.

– Фьерденские жрецы искушены в военном деле, ваше величество, – сказал Хратен. – Мы могли бы прислать людей, чтобы помочь в обучении вашего войска.

– Они научат меня строить орудия для захвата крепостей? – спросил Этон.

– Конечно, ваше величество, – ответил Хратен после краткого замешательства. – Катапульты, осадные башни – все это у вас будет.

– И что от меня требуется, чтобы принять твою религию?

– Дать клятву, ваше величество.

– Прекрасно, – кивнул Этон. – Обещаю служить Дерети.

Хратен удивленно заморгал:

– Клятва должна быть чуть более конкретной, ваше величество.

– Ну, тогда подскажи мне слова, жрец. Давай закончим этот разговор, пора ужинать.

Самым пугающим был ясный взгляд Этона, сопровождающий эти слова.

– Я, Этон, король Арелона, отдаю свою душу Джаддету, создателю всего сущего, – начал Хратен, и Этон повторил за ним. – Я посвящаю себя в одивы джьерна Хратена и клянусь в послушании. Я признаю вирна Вулфдена Четвертого своим главным духовным наставником на земле. Клянусь служить империи Джаддета до того дня, когда моя душа спустится к нему.

С клятвой было покончено, и Хратен едва мог поверить в успех. За один день он обратил правителей Теода и Арелона.

– Ступай, жрец, – приказал Этон. – И в следующий раз помни, что в моем присутствии полагается стоять. Негоже сидеть перед королем.