Элеанор и Грей

– Девочки, успокойтесь, – пожурил их я. – Нам еще долго ехать, и я хочу, чтобы вы вели себя тихо.

– Она расстегивает мой ремень безопасности! – раздраженно воскликнула Карла.

Николь тут же обернулась, погрозив пальцем младшей дочери.

– Лорелай Ист, нельзя трогать ремни в машинах. Ты меня поняла?

– Но, мама…

– Никаких «но». Ничего больше не трогай, – откликнулась Николь, отворачиваясь от нее. Лорелай надулась, а Карла торжествовала, что ей удалось добиться своего, что, конечно, привело к вспышке ярости у Лорелай, сопровождавшейся громкими воплями.

Громкий визг этой пятилетней девчушки навел меня на мысль, что у нас подрастает будущая Мэрайя Кэри.

– Господи, Лорелай! Немедленно успокойся! – устало произнесла Николь, но наша милая малышка продолжала истерику. Когда ребенок ее возраста считает, что с ним поступили несправедливо, он сообщает об этом всему миру своим пронзительным ревом.

Я взглянул на Николь и увидел, что она на грани нервного срыва. Она многое могла вытерпеть, но затем накатывала усталость, и она давала волю гневу.

Обернувшись, я завопил:

– Лорелай! Ты можешь успокоиться?! Сегодня твой день рождения, а ты так плохо себя ведешь и…

– Грейсон! – вскричала Николь, заставив меня резко обернуться.

Я отвлекся, и в этот момент все изменилось.

Достаточно одного мгновения, чтобы перевернуть чей-то мир вверх дном, несколько секунд, чтобы жизнь, наполненную радостью и смехом, захлестнула волна отчаяния.

Оленьи глаза сверкнули в свете фар.

И в моих, и в его глазах застыл страх.

Я увернулся.

Клянусь Богом, я увернулся. И олень тоже.

Клянусь Богом, он увернулся.

Я разминулся с ним.

А он со мной.

И тут до меня донесся крик.

Моя кожа покрылась мурашками.

Кто это кричал?

Лорелай?

Карла?

Или моя жена завопила от ужаса?

Нет…

Это был мой собственный голос.

Ветки трещали вокруг нас, когда машину резко выбросило с дороги и развернуло в лес. Я выворачивал руль, давя на тормоз, но ничего не помогало. Машину стремительно несло дальше, пока она изо всех сил не врезалась в дерево.

Лобовое столкновение.

Все вокруг было объято обжигающей болью.

Из-под капота струился дым. Голова раскалывалась от удара, и все расплывалось перед глазами. Мысли путались, к горлу подкатывала тошнота. По телу растекался холод, и я ощутил на губах соленый привкус крови.

– Грей… – донесся до меня ее хриплый голос.

Я повернулся и увидел, что Николь уперлась лбом в раскрывшуюся подушку безопасности.