Элеанор и Грей

– Я просто хотел поблагодарить тебя за все, что ты делаешь для девочек и для Грейсона. Я не знаю, как это у тебя получается, но спасибо тебе. Сегодня я впервые почувствовал, что мой лучший друг вернулся к нам. Весь этот год он бродил, словно призрак, и мне было больно на это смотреть. Просто продолжай в том же духе, ладно?

Я улыбнулась.

– Не знаю, много ли от меня помощи, но я буду рядом с ними.

– Поверь, ты для них – огромная поддержка. Кроме того, гм, я должен извиниться за то, каким кретином был в детстве, когда дразнил тебя Железные Зубы и все такое. Это было мерзко.

Я расхохоталась.

– Думаю, да, но раз уж ты привел сегодня пони, мы можем все простить и забыть.

– Да, и еще хочу сказать, что эти брекеты сделали свое дело. – Он указал на мое лицо. – У тебя отличная улыбка. М-да. Тебе очень идет.

О, Лэндон. Что-то ты слишком застеснялся для суперзвезды.

– Спасибо.

– Ладно, давай прощаться. И обязательно передавай от меня привет своей кузине Шай.

Ну, об этом я непременно сообщу ей как можно скорее.

– Передам. Счастливого пути, Лэндон.

Как только он ушел, я достала сотовый и написала Шай смс.

Я: Лэндон сегодня спрашивал о тебе.

Шай: Неужели? Ты сказала ему, чтобы он проваливал ко всем чертям? Надеюсь, сказала.

Я ухмыльнулась, чувствуя, что задела ее за живое.

Шай: И как он выглядел? Надеюсь, в жизни он уродливее, чем на экране?

Я: Странное дело, но он выглядит даже лучше.

Шай: Ух. Конечно. Как бы там ни было, он мне не интересен.

Шай: Нет, правда, ты сказала ему, что у меня все отлично и я ни разу не вспоминала о нем после школы? В следующий раз не забудь сказать.

Шай: Боже. Я его ненавижу. И как он осмелился вообще спросить обо мне? Придурок.

Она продолжала ворчать, и меня это забавляло. Наконец-то я смогла хоть как-то поддеть ее после ее бесконечных разговоров обо мне и Грейсоне. Теперь мы были на равных. Каждый раз, когда ей придет в голову дразнить меня, я отвечу ей тем же.

* * *

– И сколько ты еще будешь провожать меня до класса? – простонала Карла, когда в понедельник мы вошли с ней в здание школы. Это стало нашим новым правилом, которое она сразу же возненавидела.

– Пока твой отец не скажет, что достаточно, – ответила я.

Она застонала.

– В последнее время он совершенно невыносим.

– Он просто делает то, что должен, Карла. И ему очень нелегко приходится.

– Нам всем нелегко.

– Да, я могу себе представить.

Карла фыркнула.

– Навряд ли, – проворчала она.

Проведя рукой по волосам, я слегка улыбнулась ей.

– Знаешь, я была примерно твоего возраста, когда умерла моя мама. Поэтому я хорошо понимаю, насколько это тяжело.

– Да? И после этого у тебя тоже остались ужасные шрамы на лице? – спросила она, а затем взглянула на меня и покачала головой. – Нет, ты по-прежнему красивая.

– Ты тоже красивая, Карла, и поверь, в школе я выглядела совсем по-другому. Меня обзывали Железные Зубы.

– Ух ты, да у нас много общего! – воскликнула она с нескрываемым сарказмом. – Мои шрамы прямо как твои брекеты. Не могу дождаться, когда выйду из этого возраста. О, подожди… – Она закатила глаза.

– Смотри, куда идешь, чучело, – пробормотал кто-то, налетев на Карлу и заставив ее отшатнуться.

– Эй, полегче! – рявкнула я, хотя Карле, похоже, совершенно было на это наплевать. Хотя такое происходило достаточно часто, даже когда я находилась рядом. Я не могла представить, что говорили ей эти дети, когда рядом с ней не было кого-то из взрослых.

– Не парься, Элеанор. Маглы есть маглы, – как ни в чем не бывало заметила она, опустив голову.

Я была потрясена услышанным.

– Ты только что вспомнила о Гарри Поттере?

– Ну да.

– Тебе нравится Гарри Поттер?

– Это единственный Священный Грааль в этом мире, Элеанор, – ответила она, закатывая глаза. – Я и не думала, что ты поймешь.

– Гм, привет, перед тобой выпускница Пуффендуя, которая прибыла для выполнения задания. Хочу, чтобы ты знала, что я зачитывалась «Гарри Поттером» тогда, когда тебя еще на свете не было! И мне приходилось ждать несколько лет, когда выйдет следующая книга. Вот так!

– Поздравляю, ты стара как мир. И ты действительно училась бы в Пуффендуе, – последнюю фразу она произнесла с ноткой заинтересованности.

Но не успела я ответить, как еще один ученик налетел на нее и, обернувшись, сказал:

– Извини, Горбунья.

И поспешил прочь.

– Что он только что произнес?

– Ничего, – фыркнула она, закатывая рукава своей черной толстовки с капюшоном. – Ничего.

– А мне так не кажется.

Она со вздохом взглянула на меня, пожав плечами.