Элеанор и Грей

Грейсон ушел на работу, оставив нас с девочками доедать завтрак.

– Он вел себя очень странно, – снова заметила Карла, положив себе еще каши.

– Как?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Он напомнил мне… прежнего папу. Каким он был до того, как все случилось. Словно снова стал самим собой. После смерти мамы он ни разу не пел.

Я изо всех сил старалась не показывать ей своих чувств, но Грейсон действительно снова стал петь.

И это было прекрасно.

* * *

Мы с Грейсоном жили словно во сне. И это был самый прекрасный сон на свете. Каждый день, когда мы встречались, у меня перехватывало дыхание. Каждый раз, когда мы прикасались друг к другу, я чувствовала, что он мой.

Как-то ночью, после долгих разговоров и выпитого вина, мы снова начали предаваться любовным играм в гостевом домике. Я стонала, когда он покрывал всю меня поцелуями. Его руки ласкали мое тело, восторженно обводя все его изгибы, словно я была единственной, к кому он всегда хотел прикасаться. Каждый раз, когда его губы прикасались к внутренней поверхности моего бедра, я выгибалась ему навстречу. Каждый раз, когда его язык ласкал мое лоно, я кричала от наслаждения.

Ну а затем я всегда возвращала ему эти ласки, укладывая на спину и склоняясь над его возбужденным телом. Мне нравилось, как он стонал каждый раз, когда я дотрагивалась до него. Как вскрикивал от наслаждения, когда я прикасалась к нему своим языком.

– Да, – молил он, выгибая бедра мне навстречу, и я наслаждалась его страстью. – Ммм, – стонал он, цепляясь пальцами за простыни. Я чувствовала его желание в каждом его вздохе, в каждом слове. – Да, да, пожалуйста…

И мне нравились издаваемые им звуки, его безудержное желание.

Когда ласки закончились, мы нацепили белье и улеглись, крепко обнявшись.

Мы разговаривали, смеялись, и я была счастлива как никогда.

– Ты боишься щекотки? – прошептал он, проводя пальцами по моим бокам, и я заерзала в постели.

– О нет, перестань!

Заливаясь смехом, я пыталась вырваться. Когда мне это не удалось, я тоже принялась его щекотать, и оказалось, что Грейсон боится щекотки не меньше меня.

– Ладно, ладно! – смеялся он. И я была в восторге от этого смеха.

– Ладно! Ты победила! Победила! Перестань, Николь! – воскликнул он.

Я замерла, и меня тут же пронзила острая боль.

Словно что-то вонзилось прямо в сердце, и я тут же отодвинулась от него.

Он мгновенно сел на постели, осознав, что произошло.

– О боже… Элли, прости, – прошептал он.

Я едва сдерживала слезы. Они предательски подступали к глазам, но я сдержалась, сумев изобразить улыбку.

– Ничего, – ответила я, качая головой.

Он открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Конечно, что он еще мог сказать?

Он только что назвал меня ее именем.

Внутри у меня все сжималось от боли и смущения. Я чувствовала себя полной идиоткой. Неужели он каждый раз думал о ней, прикасаясь ко мне? Неужели целовал меня, представляя ее?

О боже…

Мне надо было немедленно попасть в душ.

– Я… – начал было он, вставая, но я покачала головой.

– Все в порядке, правда. Думаю, нам пора спать, – сказала я и, сорвав с постели простыню, завернулась в нее. – Я приму душ, а потом поеду домой.

Произошедшее выбило почву из-под ног.

Я почувствовала, что меня использовали.

Он смотрел на меня так, словно хотел многое сказать, но знал, что ничего уже не исправить. Не было таких слов, которые бы помогли мне оправиться от унижения, поэтому он просто оделся.

Уходя, он снова пробормотал извинение, но я даже не ответила.

Закрыв за ним дверь, я отправилась в душ и встала под струи горячей воды, чтобы хоть немного согреться.

Я хотела, чтобы вода смыла с меня все: его прикосновения, предназначавшиеся не мне, вкус его поцелуев. Мне хотелось забыть его имя.

Вода струилась по моему лицу, смывая слезы.

Наверное, вот так всегда и пробуждаются от счастливых снов.

Но проснувшись, вы уже не можете вернуться в вымышленный мир, который сами себе создали.

Реальность обрушивается на вас со всех сторон, и с этим ничего нельзя поделать.

* * *

– Он назвал тебя ее именем? – потрясенно воскликнула Шай, когда я сидела рядом с ней на диване, прижав колени к груди.

– Да.

Она насупилась.

– После того, как вы…?

– Да.

– Вот черт, – прошептала она. – Мне так жаль, Элли, я даже представить не могу, каково тебе пришлось.

– Что ж, я просто поревела в душе. Ничего страшного, – пошутила я, но Шай не засмеялась в ответ. Она по-прежнему хмурилась. – Я в порядке. В смысле, мы оба в порядке, Грейсон и я. Просто это надо пережить. Очередное препятствие на пути.

– Постой, что? Элли, это не препятствие. Совсем не препятствие. Это красный свет. Знак «стоп». Предупреждение о том, что нельзя превышать скорость. Ты не можешь по-прежнему думать, что у вас с Грейсоном все серьезно.

– Почему? Мне кажется, мы не зря встретились с ним, мы созданы друг для друга!

– Но он не принадлежит тебе, – заспорила она. – Элеанор… Он назвал тебя именем покойной жены. Это нездоровые отношения.

Я поежилась, качая головой.

– Ты не понимаешь, между нами настоящие чувства. Это всегда было между нами.

– Знаю, и поверь, я всегда была только «за», но сегодняшнее происшествие все меняет.