Электрический остров

— Ты всех восстановил против себя! С твоим ха­рактером тебе в монастыре жить, а не в научном учреждении! Надо же считаться с самолюбием дру­гих!

— Оставь, Нина, — вяло сказал Андрей. У него больше не было сил ни для сопротивления, ни на до­машние сцены.— Впрочем, и в монастыре я бы, навер­ное, занялся вскрытием мощей!

— Вот-вот! Все насмешки! Это в твоем характере. А что я скажу, если меня спросят: не сумасшедший ли ты?

— Скажешь — да, — серьезно ответил он .— Тем более что я постараюсь оправдать такое предполо­жение.

— Что? Ты хочешь продолжать?

— Да. Марков указал мне наиболее правильный путь.

— Ты… ты… — Нина не находила слов.

К счастью, их догнала Велигина. Она взяла Нину под руку…

— Не придумывай бранных слов, — насмешливо сказала она.— Ты же видишь, на нём лица нет. В таком состоянии он не поймет изысканных выра­жений. Андрей, иди в лабораторию, а я постараюсь успокоить твою разгневанную жену. Вот что значит бросаться в воду, не заручившись согласием своей вто­рой половины!

Андрей был благодарен Вере за ее насмешливое участие. Кто знает, до каких вершин глупости могли бы договориться в раздражении он и Нина. И, круто повернувшись, пошел назад. Может быть, там, в лабо­ратории, он скорее оправится от поражения!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

1

Райчилин не был на заседании Ученого совета.

Но когда он зашел утром к директору, Борис Ми­хайлович понял, что его заместитель уже все знает из каких-то своих источников. Лицо у него было скорбно-соболезнующее, словно он подходил к постели боль­ного друга. Улыбышев не хотел доставлять ему удо­вольствие своими признаниями и молчал. Тогда, после обычного доклада о делах, Сергей Сергеевич спросил сам:

— А что произошло вчера?

— Ничего особенного, — проворчал Улыбышев. Но так как заместитель продолжал глядеть в его лицо преданным взором, готовый и посочувствовать и помочь, он не выдержал, зло выругался.

— Орленов пошел в атаку!

О подробностях Сергей Сергеевич расспрашивать не стал.

— Придется поторопиться, — посоветовал он. — И помните, что без Нины Сергеевны теперь не обой­тись! Пусть она остановит мужа!

Райчилин сказал это так, будто от Улыбышева и в самом деле зависело, как будет вести себя жена Орленова. Улыбышев отвел глаза.

Было десять часов, день выдался на редкость и ка­зался сотканным из цветных оттенков. Улыбышев ни­когда не понимал красоты природы и привык как бы «переводить» ее в более привычный план. Он очень любил старые вещи, и сегодняшний день напоминал ему редкую ткань с рисунком, которую он недавно приобрел. Ему захотелось вдруг оказаться дома и посмотреть на эту ткань, на ее сложный рисунок из зо­лота, серебра и лазури. И как это Райчилину нравится отравлять удовольствие себе и другим напоминанием о неприятных делах.

Для Райчилина день был темен. Вчера Пустошка сказал, что он опротестует заказ в министерстве и по­жалуется в ЦК, если Улыбышев не изменит конструк­цию трактора. «И вообще, — сказал Пустошка, — с ка­кой стати опытный образец трактора выпускается во многих экземплярах? Неужели конструктору мало одной машины, чтобы определить ее слабые узлы?» Вот подлец! Он как будто уверен, что слабых узлов в машине больше, чем крепких! А ведь этот Пустошка всего-навсего начальник цеха! Кто же мог предполо­жить, что заказ, так удачно проведенный через все инстанции, вдруг вызовет сопротивление у какого-то начальника цеха!

Райчилин не очень точно понимал, о каких слабых узлах говорит Пустошка. Он вообще мало что пони­мал в электрическом тракторе. Ясно было одно, что это, конечно, машина более сложная, чем, скажем, электроловушка для насекомых. Но за создание элек­троловушки правительственных премий не дают, а за электротрактор — в этом Райчилин был уверен — дадут. Следовательно, всякое препятствие на пути Улыбышева было прежде всего покушением на Рай­чилина! Кому какое дело, что Райчилин никогда не интересовался электричеством больше того, сколько надо, чтобы самому починить звонок или испортив­шуюся плитку. Слава богу, при вручении премий экзаменов не производят. Он хозяйственник, он обес­печивает, так сказать, материальное воплощение кон­струкций. Он обязан их воплощать, и только! А на Пустошку надо напустить директора завода, и пусть Улыбышев позаботится об этом. Он знает, на какой крючок можно поймать Возницына.