Электрическое тело пою!

– Обратите внимание, – подал голос Риордан, – как его маленькие глаза следят за тобой, где бы ты ни стоял.

– Поразительно, – согласились все.

И собрались уже двинуться дальше, когда его светлость произнес:

– Вы понимаете, что это сокровище, которое в действительности не может принадлежать мне одному или вам, а только всем людям, как драгоценное наследие будет потеряно навсегда завтра вечером?

Все разинули рты.

– Спаси нас, Господь, – сказал Тимулти. – Нельзя так поступать!

– Сначала мы вынесем картину из дома, – предложил Риордан.

– Подождите! – закричал Кейси.

– Благодарю вас, – сказал его светлость, – но куда вы ее денете? На открытом воздухе под воздействием ветра, дождя и снега картина быстро погибнет. Может быть, лучше ее сжечь…

– Нет, мы этого не допустим! – воскликнул Тимулти. – Я сам возьму ее домой.

– А когда великие разногласия закончатся, – заключил лорд Килготтен, – вы доставите этот бесценный дар Искусства и Красоты, пришедший к нам из прошлого, в руки нового правительства?

– Э-э… все будет так, как вы говорите, – заверил его светлость Тимулти.

Но Кейси, не сводивший взгляда с большого холста, заявил:

– А сколько эта огромная штука весит?

– Полагаю, – слабым голосом ответил старик, – от семидесяти до ста фунтов.

– Ну и как, черт возьми, мы доставим ее в дом Тимулти? – поинтересовался Кейси.

– Мы с Брэннэхемом отнесем это проклятое сокровище, – ответил Тимулти, – а если потребуется, ты нам поможешь, Нолан.

– Потомки вас отблагодарят, – пообещал его светлость.

Двинулись дальше по коридору, и снова лорд Килготтен остановился перед двумя картинами.

– Эти полотна, на которых изображены обнаженные женщины…

– Да уж, так оно и есть! – сказали все.

– Принадлежат кисти Ренуара, – закончил старик.

– Значит, их нарисовал французский джентльмен? – спросил Руней. – Если мне будет позволено так выразиться?

– Да уж, так мог нарисовать только француз! – воскликнули все.

– Они стоят несколько тысяч фунтов, – сообщил старик.

– Я не стану с вами спорить, – заявил Нолан, поднимая палец, по которому сердито стукнул Кейси.

– Я… – начал Блинки Уаттс, чьи рыбьи глаза под толстыми стеклами очков были всегда наполнены слезами. – Я готов забрать домой этих французских леди. Думаю, я смогу взять под мышки оба эти произведения искусства и отнести к себе.

– Договорились, – с благодарностью кивнул лорд.

Они подошли к большому пейзажу, на котором были изображены многочисленные люди-чудовища, скачущие и топчущие фрукты и обнимающие роскошных, как дыни, женщин. Все подошли поближе, чтобы прочитать надпись на медной табличке: «Сумерки богов».

– Сумерки, проклятье, – проворчал Руней, – это больше похоже на полдень!

– Я полагаю, – пояснил благородный старик, – здесь скрывается некая ирония – в названии и в самом предмете. Обратите внимание на сверкающее небо и на страшные фигуры, скрывающиеся за облаками. Увлекшись своей вакханалией, боги не замечают, что им грозит гибель.

– Я не вижу, – заявил Блинки Уаттс, – ни церкви, ни священников среди облаков.

– В те времена все было иначе, – заверил его Нолан.

– Я и Тиоухи, – сказал Флэннери, – отнесем этих демонических богов ко мне. Так, Тиоухи?

– Так!

И они пошли дальше по коридору, останавливаясь у каждой следующей картины, словно на экскурсии в музее, и по очереди предлагали свои услуги, чтобы отнести к себе домой сквозь снежную ночь рисунки Дега и Рембрандта или большие картины голландских мастеров, пока не оказались перед скверным портретом, написанным маслом и висевшим в алькове.

– Это мой портрет, – пробормотал старик, – сделанный ее светлостью. Оставьте его здесь, пожалуйста.

– Иными словами, вы хотите, чтобы он сгорел в Большом Пожаре? – удивился Нолан.

– Ну а вот следующая картина… – сказал старик, сделав несколько шагов вперед.

Наконец долгое путешествие завершилось.

– Конечно, – вздохнул лорд Килготтен, – если вы действительно хотите все спасти, то в доме еще есть дюжина уникальных ваз эпохи Мин…

– Их стоит коллекционировать, – заметил Нолан.

– Персидский ковер на полу…

– Мы свернем его и доставим в дублинский музей.

– И изысканная люстра в главной обеденной зале.

– Ее следует спрятать, пока не закончатся Неприятности, – сказал Кейси, который уже изрядно устал.

– Ну что ж, – сказал на прощание старик, пожимая каждому руку. – Может быть, вы начнете прямо сейчас? Хочу заметить, что вам предстоит тяжелая работа – спасти эти сокровища для нации. А мне нужно несколько минут вздремнуть перед тем, как придет время переодеваться.

И старик удалился на второй этаж.

А четырнадцать поджигателей озадаченно наблюдали за тем, как он уходит.

– Кейси, – сказал Блинки Уаттс, – в твою маленькую головку не приходила мысль, что только из-за того, что ты забыл спички, нам придется работать всю ночь?

– Господи, где твое чувство эсс-тетики? – воскликнул Риордан.

– Заткнись, – угрюмо бросил Кейси. – Ладно, Флэннери, ты возьмешься за этот конец «Сумерек богов», а ты, Тиоухи – за дальний, где девушка получает то, что ей нужно. Ха! Поднимайте!

И боги, безумно озираясь, оказались в воздухе.