Читаем Елементарните частици полностью

Малко след това слънцето разкъса облаците и се показа небесната синева. Денят щеше да бъде хубав, също толкова хубав, колкото и предишните. Майката на Анабел се надигна с мъка. „Можем да си починем малко“ — каза тя с трепет в гласа. Синът й на свой ред стана с отпуснати ръце и я последва като автомат. Мишел кимна в знак, че няма да ги последва. Не чувстваше никаква умора. През следващите минути той долавяше преди всичко с необикновена отчетливост присъствието на сетивния свят. Седеше сам, в огрян от слънце коридор, върху плетен пластмасов стол. В това крило на болницата цареше необикновено спокойствие. От време на време в другия край се отваряше врата, излизаше сестра, която се отправяше към друго отделение. От височината на няколко етажа градският шум едва се долавяше. В състояние на пълно умствено дистанциране той премисляше веригата от обстоятелства, елементите на механизма, който бе прекършил живота им. Всичко изглеждаше окончателно, ясно и неоспоримо. Всичко изглеждаше застинало в точно очертаните рамки на конкретно минало. Едва ли днес едно седемнайсетгодишно момиче би проявило подобна наивност; едва ли днес едно седемнайсетгодишно момиче би придало подобно значение на любовта. От младостта на Анабел бяха изминали двайсет и пет години и нещата коренно се бяха променили, поне ако се вярваше на социологическите проучвания и на публикациите в списанията. Днешните момичета бяха много по-съобразителни и рационални. Те се интересуваха преди всичко от успеха си в училище и основният им стремеж беше да си осигурят в бъдеще прилична професионална кариера. Връзките с момчета за тях не бяха нищо повече от приятно прекарване на времето, развлечение, в което почти равен дял имат сексът и нарцистичното удовлетворение. Впоследствие те се стремяха да сключат разумен брак, основан както на достатъчно социално и професионално съответствие, така и на известно съвпадение във вкусовете. По този начин те, разбира се, изключваха възможността за щастие — което е неразривно свързано със синкретични и регресивни състояния, напълно несъвместими с практическото приложение на разума, — но затова пък се надяваха именно по този начин да избегнат сърдечните и нравствени терзания на своите предшественички. Тази надежда обаче щеше много бързо да рухне; на мястото на сантименталните мъки идва скуката, усещането за празнота, тревожното очакване на старостта и смъртта. Ето защо втората половина от живота на Анабел беше много по-печална и унила от първата; в крайна сметка от нея нямаше да й остане никакъв спомен.

Към обяд Мишел открехна вратата на болничната стая. Дишането на Анабел беше трудно доловимо, чаршафът върху гърдите й едва се повдигаше, но според лекаря това било достатъчно за снабдяването на тъканите с кислород; ако отслабнеше още повече, щяха да я включат на командно дишане. Засега от ръката й на лакътя стърчеше иглата на система, към слепоочието й беше прилепен електрод и това бе всичко. Слънчев лъч преминаваше през снежната белота на чаршафа и осветяваше кичур от разкошните й светли коси. Очите й бяха притворени, а лицето й, малко по-бледо от обикновено, излъчваше необикновено спокойствие. Отърсила се сякаш от всички страхове, тя никога не бе изглеждала в очите на Мишел толкова щастлива. Вярно беше, че той открай време имаше склонност да смесва щастието с комата; въпреки това тя му се струваше безкрайно щастлива. Той я погали по косите, целуна я по челото и по топлите устни. Очевидно вече беше твърде късно, но въпреки това беше прекрасно. Остана в стаята й до смрачаване. После излезе в коридора и разлисти книга с будистки медитации, събрани от доктор Еванс-Венц (от няколко седмици носеше в джоба си тази книжка, беше съвсем малка, с тъмночервени корици).

Нека всички от Изтока, нека всички от Запада, нека всички от Севера, нека всички от Юга бъдат щастливи и да пазят своето щастие; нека живеят без вражда.

Вината не беше само тяхна, мислеше си той; живели бяха в един труден свят, свят на надпревара и борба, на суета и насилие; не бяха живели в хармоничен свят. От друга страна, не бяха сторили нищо, за да го променят, с нищо не бяха допринесли той да стане по-добър. Каза си, че е трябвало да направи дете на Анабел; после внезапно се сети, че го беше направил, поне се бе опитал, или най-малкото, бе приел подобна перспектива и мисълта за това го изпълни с радост. Едва тогава осъзна на какво се дължат нежността и спокойствието, които изпитваше през последните седмици. Сега вече нищо не можеше да направи, никой не можеше да се опълчи срещу господството на болестта и смъртта; все пак в продължение на няколко седмици тя бе живяла с чувството, че е обичана.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Объективная диалектика.
1. Объективная диалектика.

МатериалистическаяДИАЛЕКТИКАв пяти томахПод общей редакцией Ф. В. Константинова, В. Г. МараховаЧлены редколлегии:Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Иванов, М. Я. Корнеев, В. П. Петленко, Н. В. Пилипенко, Д. И. Попов, В. П. Рожин, А. А. Федосеев, Б. А. Чагин, В. В. ШелягОбъективная диалектикатом 1Ответственный редактор тома Ф. Ф. ВяккеревРедакторы введения и первой части В. П. Бранский, В. В. ИльинРедакторы второй части Ф. Ф. Вяккерев, Б. В. АхлибининскийМОСКВА «МЫСЛЬ» 1981РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫКнига написана авторским коллективом:предисловие — Ф. В. Константиновым, В. Г. Мараховым; введение: § 1, 3, 5 — В. П. Бранским; § 2 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, А. С. Карминым; § 4 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, А. С. Карминым; § 6 — В. П. Бранским, Г. М. Елфимовым; глава I: § 1 — В. В. Ильиным; § 2 — А. С. Карминым, В. И. Свидерским; глава II — В. П. Бранским; г л а в а III: § 1 — В. В. Ильиным; § 2 — С. Ш. Авалиани, Б. Т. Алексеевым, А. М. Мостепаненко, В. И. Свидерским; глава IV: § 1 — В. В. Ильиным, И. 3. Налетовым; § 2 — В. В. Ильиным; § 3 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным; § 4 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, Л. П. Шарыпиным; глава V: § 1 — Б. В. Ахлибининским, Ф. Ф. Вяккеревым; § 2 — А. С. Мамзиным, В. П. Рожиным; § 3 — Э. И. Колчинским; глава VI: § 1, 2, 4 — Б. В. Ахлибининским; § 3 — А. А. Корольковым; глава VII: § 1 — Ф. Ф. Вяккеревым; § 2 — Ф. Ф. Вяккеревым; В. Г. Мараховым; § 3 — Ф. Ф. Вяккеревым, Л. Н. Ляховой, В. А. Кайдаловым; глава VIII: § 1 — Ю. А. Хариным; § 2, 3, 4 — Р. В. Жердевым, А. М. Миклиным.

Александр Аркадьевич Корольков , Арнольд Михайлович Миклин , Виктор Васильевич Ильин , Фёдор Фёдорович Вяккерев , Юрий Андреевич Харин

Философия
Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения
Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения

Иммануил Кант – один из самых влиятельных философов в истории, автор множества трудов, но его три главные работы – «Критика чистого разума», «Критика практического разума» и «Критика способности суждения» – являются наиболее значимыми и обсуждаемыми.Они интересны тем, что в них Иммануил Кант предлагает новые и оригинальные подходы к философии, которые оказали огромное влияние на развитие этой науки. В «Критике чистого разума» он вводит понятие априорного знания, которое стало основой для многих последующих философских дискуссий. В «Критике практического разума» он формулирует свой категорический императив, ставший одним из самых известных принципов этики. Наконец, в «Критике способности суждения» философ исследует вопросы эстетики и теории искусства, предлагая новые идеи о том, как мы воспринимаем красоту и гармонию.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Иммануил Кант

Философия
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука