Елена

Елена только один раз выезжала из Одессы в Николаевский уезд, когда проводила в Николаеве нелегальное совещание военно-революционных комитетов. Но и сейчас еще на Николаевщине ныне здравствующие участники этого совещания помнят и рассказывают о Соколовской истории, которые звучат как легенды. В декабре 1966 года николаевская областная газета «Южная правда» опубликовала статью «Легендарная Елена», в которой, между прочим, рассказана одна из таких историй, почти дословно воспроизведенная в сборнике «Женщины русской революции», изданном Политиздатом в 1968 году, а до этого в одной из республиканских газет. Документов, подтверждающих этот эпизод из жизни Соколовской, в архивах не обнаружено. Может быть, это одна из легенд, каких немало рассказывается о Соколовской, но поскольку эта история широко распространилась, воспровожу ее по последней публикации.

...Привлекая внимание очаковских жителей, роскошный фаэтон, запряженный парой великолепных лошадей, каких уже давно не видели в городе, прогромыхал по булыжной мостовой и остановился перед комендатурой. Расторопный кучер вихрем сорвался со своего места и помог выйти элегантной молодой даме в шляпе с вуалью. Дама направилась к подъезду, украшенному аляповатыми скульптурами, которые по замыслу местного архитектора, должны были изображать нечто античное.

— Пропуск! — преградил ей дорогу невысокий солдат в папахе набекрень.

— Я к коменданту.— Дама небрежно отстранила оторопевшего вояку и легкой походкой проскользнула в здание.

Комендант невольно поднялся навстречу светловолосой красавице в роскошной шубе.

— Чем могу служить, сударыня?

— Я вдова херсонского помещика Лысенко. Мужики не дают мне покоя — грабят имение. А моя охрана плохо вооружена. Я надеюсь, господин офицер поможет женщине. В Очакове, я слышала, много оружия.

В волнении молодая вдова путала русские фразы с французскими, доставала из сумочки аккуратно перевязанные лентами документы мужа и принималась раскладывать их на столе.

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь,— успокаивал ее комендант,— конечно, мы вам поможем.

Рыцарство рыцарством, но за оружие он потребовал большие деньги. Вдовушка повздыхала, однако выложила требуемую сумму.

В тот же день «служащие помещицы» вывезли из Очакова пять подвод оружия, а сама она в благодарность за помощь согласилась погостить у коменданта. Но вот беда: красавица оставила при себе управляющего — черноусого атлета, который, как тень, следовал за своей госпожой. Комендант злился, но прогнать атлета не решался. Так втроем и отправились они на пирушку.

На другой день в полдень коменданта нашли в гостинице мертвецки пьяным. Ни соблазнительной помещицы, ни ее управляющего там не было. Подняли тревогу. Оказалось, что еще ночью они уехали из города.

Так Елена и ее помощники по подполью Евсевий Чикваная и Павел Черников добыли оружие для партизан.

Мне остается еще только добавить, что по данным краеведа-историка В. А. Загоруйко это оружие было передано партизанским отрядам Марка Потрываева и Никифора Урсулова.

НА ЯВКЕ

...Для Соколовской этот день начался так. Придя утром на Коблевскую, 39, где была явка для встречи с курьерами, приезжающими из Москвы и Курска, Елена встретила там Ласточкина. Это была неожиданная встреча, так как в утренние часы Ласточкин на этой явке не должен был находиться.

— Кто из наших людей имеет связи с командой броненосца «Жюль Мишле»? — вопросом встретил Елену Ласточкин.

— Конкретно никто. Матросы с него почти ежедневно бывают у Лолы [21]. А что случилось?

— С крейсером «Эрнест Ренан» кто связан? — спросил Ласточкин, не отвечая на вопрос Елены.

— Жак. Но в чем дело? Что произошло?

— В Румчероде [22] стало известно, что на этих судах готовится заваруха.

Большевики-подпольщики считали, что их агитация и пропаганда тогда достигнет цели, когда команды всех или большинства кораблей англо-французской эскадры на Черном море по возможности одновременно откажутся воевать против Советов и потребуют возвращения домой. Разрозненные, одиночные выступления на флоте к победе привести не могли. Этим и объясняется встревоженность Ласточкина, получившего сообщение о преждевременном выступлении матросов.

Елену не удивило то, что сказал Ласточкин. Он всегда все знал, во все входил сам, у него сосредоточивались сведения о войсках и кораблях противника, их перемещении, настроениях.

— Надо сегодня же уточнить,— продолжал Ласточкин.— Если действительно что-то затевается, то все сделать, чтобы не допустить преждевременного выступления.

Соколовская понимала, что стихийное выступление может привести к ненужным жертвам. Она не сомневалась, что и на этот раз, как бывало и раньше, у Ласточкина точные данные. О брожении на «Эрнесте Ренане» и «Жюле Мишле» рассказывали матросы, приходившие на рождественскую вечеринку, которую устраивала Иностранная коллегия в профсоюзе швейников. Знала она и о том, что на дредноуте «Мирабо» тоже неспокойно.

— Принимать меры надо,— сказала Елена.— Но с кем? Где же обещанные работники? Придется опять самой идти.