Елена Белякова. Русский Амаду, или русско-бразильские литературные связи

      В начале 30-х годов в советской печати появляются отдельные стихи бразильского литератора Отавио Брандао, одного из основателей Бразильской коммунистической партии, который находился в это время в Советском Союзе в эмиграции. Название стихотворений говорит само за себя: "Нас миллиард - рабов колониальных", "Вы и Мы" ("У вас - рабовладельцы!") (304). Во втором номере "Интернациональной литературы" за 1934 год были напечатаны два стихотворения Отавио Брандао и отрывок из его романа "Бразильская тюрьма" (305). В романе рассказывается о десяти заключенных, людях разных социальных слоев и цветов кожи: индейце-поденщике, портовом грузчике-негре из Баии, двух ткачах из Сан-Паулу, работнике каучуковой плантации, представителе творческой интеллигенции. Но все эти столь разные люди - члены Бразильской коммунистической партии, их объединяет общая цель и общие идеалы. Казалось бы, с идеологической точки зрения Отавио Брандао был тем человеком, который мог открыть новую страницу в советско-бразильских литературных отношениях. Однако этого не произошло.

      Вероятно, для прогресса в литературных отношениях только идеологических схождений недостаточно: нужен новый взгляд на окружающую действительность, иной масштаб художественного обобщения. В "Автобиографии" О. Брандао говорит, что он "писал стихи, воспевая пролетариат, дело Маркса и Ленина и призывая массы к борьбе" (305,С.76-77). Далее в этом же номере приводятся два стихотворения Брандао в переводе Ф. Кельина. Одно из них называется "Великий путь":

      Бессмертный пламень Октября!

      В веках нам слышен гул призыва,

      Нам дорог смысл всех этих уз,

      С тобой, великий, коллективный

      Индустриальный наш Союз!

      И мы скрепляем узы эти,

      Нам внятен их живой трагизм,

      Наш поезд мчится вдаль по рубежам столетий

      До станции Социализм.

      Цитируемое произведение ничем не отличается от множества подобных стихов советских поэтов, опубликованных в те годы, которые метко охарактеризовал Михаил Булгаков устами Ивана Бездомного: "Взвейтесь!" да "Развейтесь!".

      Можно предположить, что сама тема не предполагает оригинального воплощения, однако тот же Жоржи Амаду в книге "В мире мира", обращаясь к своим соотечественникам в день Октябрьской революции, писал: "Если ты выращиваешь розы в своем саду, принеси самую алую розу, самый яркий цветок, принеси хлеб, что ты выпек из пшеницы, выращенной твоими руками. Принеси самую нежную песню, белый утренний свет; возьми звезду с неба, возьми улыбку невесты в день свадьбы. Принеси также свое сердце, чтобы подарить его... Советская земля, ты мать, сестра и возлюбленная моя, ты спасла всех нас" (200, С.143).

      Таким образом, пример Марио де Андради и Отавио Брандао со всей очевидностью доказывает, что отсутствие оригинальности у иноязычного писателя столь же мало способствует возникновению интереса к его творчеству, как и полное несоответствие переводимого автора литературным традициям воспринимающей стороны.

      Из всех произведений, опубликованных на русском языке в 30-е годы, наиболее зрелым в художественном отношении был роман Жозе Линса ду Регу "Негр Рикардо" (381). Рецензия Е. Шишмаревой позволяет понять, почему эта книга была выбрана для перевода и почему она не внесла радикальных изменений в русско-бразильские литературные отношения. Причины выбора, безусловно, идеологические. Как пишет рецензент, главный герой, Рикардо, "наивный деревенский паренек бежит в город в поисках счастья" и "узнает на собственном опыте, какой эксплуатации подвергаются городские рабочие... В конце книги Рикардо встречается с сознательным рабочим Себастьяном, который сумел найти слова, убедительные даже для отсталого негра. Рикардо примыкает к всеобщей забастовке, он идет вместе с рабочими, восставшими против хозяев, и начинает верить в возможность новой, счастливой жизни" (387, С.68).

      Не удовлетворяет рецензента отсутствие цельности, фрагментарность произведения и качество перевода: по мнению Е. Шишмаревой, книга построена несколько хаотично. В ней нет пропорциональных частей: наряду с незаконченностью некоторых характеристик встречаются излишние длинноты и повторения. Не удовлетворяет рецензента и перевод. Язык, особенно в диалогах, вялый, серый.

      Знакомство с творчеством Линса ду Регу могло бы стать новой ступенькой в развитии русско-бразильских литературных отношений. Однако в том самом году, когда вышел русский перевод "Негра Рикардо", у писателя начался творческий кризис, порожденный установлением профашистской диктатуры генерала Варгаса. Писатель отказывается от реалистического метода, от рассмотрения социальных и политических проблем. В течение 20 лет он "выпускал один за другим романы о привидениях, убийствах на сексуальной почве, пытался ввести в бразильскую литературу фрейдистский психоанализ" (50, С. 272).

      Естественно, подобные произведения не могли быть допущены к советскому читателю. Поэтому следующая книга Линса ду Регу "Кангасейро" была переведена только в 1960 году, когда "этот большой мастер вернется к своей теме, своему миру" (там же).