Елена Феррари

К сожалению, мы не знаем, кто скрывался под именем «Шарлотты». К сожалению — не потому что кому-то хотелось бы отомстить ее потомкам за донос или, наоборот, восславить истинную сталинистку. К сожалению — потому что не можем проследить дальнейшую судьбу этого человека. Выжила она или нет? Ведь вовремя донести на подругу и коллегу, чтобы избежать пули самой, вовсе не означало победить. Это была игра в прятки со смертью, и очень редко шанс выиграть хоть как-то зависел от игрока. К тому же всего на нескольких страницах доноса — половина жизни Елены Феррари, известная изнутри, из круга ее друзей, и было бы и важно, и интересно узнать, от кого именно исходила такая информация. Сразу несколько сотрудниц Разведупра, находившиеся в загранкомандировках, могли написать это письмо, возбужденные «личным» призывом Урицкого о бдительности в отношении троцкистов. А Елена Константиновна, надо это признать, как минимум у некоторых сотрудников Разведупра ассоциировалась с троцкистами. Теперь самому Урицкому и его заму Артузову, назначенному из НКВД как раз для того, чтобы ликвидировать в военной разведке все возможности предательства, нелояльности и просто плохой работы, приходилось реагировать.

Директорская резолюция оказалась кратка: «На счет провалов (так в документе. — А. К.) — это сплошные неточности. Они нам хорошо известны». Очевидно, что после каждого скандала с арестами зарубежной агентуры устраивались разбирательства и, по возможности, устанавливались их причины, в том числе прорабатывалась возможность предательства. А остальное Урицкий осторожно комментировать не стал. Принадлежность Феррари к троцкистской оппозиции или случайная дружба с кем-то из ее представителей ему самому известны вряд ли были, а устраивать следствие по этому поводу у него не было ни желания, ни возможностей.

Вице-директор — Артур Христианович Артузов взял сию тяжкую ношу на себя и «расписал» приказание начальнику Западного отдела Отто Оттовичу Штейнбрюку, разделив в доносе «Шарлотты» дело «Абдуллы» и Феррари:

«1. Об Абдулле составить выписку и сообщить в НКВД.

2. Об Ирэн. Расследуйте всё сообщение и представьте мне письменные выводы»[345].

Видимо, то, что «телеграфно» сообщила «Шарлотта» относительно «Зевса-Абдуллы» (в военной разведке было несколько агентов с такими кличками, и, не имея на руках полного текста письма, мы не можем предположить, о ком именно шла речь), было важно в свете «Процесса шестнадцати». В случае с Феррари такой спешки не было, и начальство не торопилось, предполагая, что события будут развиваться своим чередом. Так и произошло.

В соответствии с известной версией, Елена Константиновна, вернувшись в ноябре в Москву, поселилась на конспиративной даче Разведупра в Серебряном Бору. Там она подготовила отчет о своей полугодовой командировке, высоко оцененный начальством. 14 декабря 1936 года совершенно секретным приказом по личному составу Разведупра РККА помощница Феррари в Америке «тов. Джульетта» была награждена именными часами, а батальонный комиссар Михалевский (похоже, что «Михелем» был все-таки именно он) и капитан Феррари получили «благодарность от лица службы» за проявленное «действительно большевистское отношение к делу» «при выполнении одного из важных и сложных заданий».

Интересно, что о своей помощнице «Вера» в докладе позаботилась особо и в своем неповторимом, может быть несколько свысока, тоне:

«Мотивируя свою телеграмму о необходимости наградить Джульетту, должна сказать, что она проявила исключительную энергию, пронырливость, изобретательность и неутомимость. После благополучного завершения операции она сейчас вдребезги разбита. Вы не представляете, сколько у нее в последнее время было работы, связанной с бесконечными разъездами между четырьмя городами. <…>

…безусловно заслуживает награды, не ордена, не грамоты ВЦИК, чего-то там поменьше, возможно. Ценный подарок или благодарность… Это ею честно заслужено и будет для нее стимулом и одобрением продолжать работу в том же духе»[346].