Елена Феррари

НАША СПРАВКА

Игорь Владимирович Саблин (1898–1979) — внук присяжного поверенного, драматурга и антрепренера Федора Корша — основателя Русского драматического театра Корша (ныне Театр наций). Брат эсера, позже большевика, Юрия (Георгия) Саблина — героя Гражданской войны, кавалера ордена Красного Знамени за номером 5, расстрелянного в 1937 году, и Владимира — одного из основоположников белорусского кинематографа. Анархист.

Окончил реальное училище, где вместе с братом увлекся революционными идеями. Бежал на Кавказ. Во время Первой мировой войны работал в санитарном поезде. Позже снова вернулся к революционной деятельности, находился в подполье на Украине, а с апреля 1919 года — на Кавказе, участвовал там в партизанском движении.

Весной 1922 года был демобилизован и занялся литературной и редакторской работой. В 1925–1927 годах — политредактор агитбюро Наркомфина СССР, сотрудничал как автор, переводчик, редактор и рецензент в московских издательствах, в газетах, в журнале «Смена». В этом журнале в 1924 году вышел написанный им совместно с Марком Протусевичем роман о революционных приключениях «Дело Эрбе и Кº».

Трижды арестовывался органами ОГПУ — НКВД — МГБ. В общей сложности провел в заключении 25 лет. Умер в Москве. Похоронен на Донском кладбище.

В воспоминаниях своего соратника по партизанской войне на Кавказе Ивана Борисовича Шевцова этот персонаж занял важное место: «Игорь Саблин был человеком, беззаветно преданным делу революции. Сын известного в Москве врача, литератора и книгоиздателя, он рано ушел из обеспеченной семьи, чтобы жить своим трудом, примкнул к студенческому революционному кружку, принимал активное участие в Февральской революции в Москве, а затем в боевые дни Октября с оружием в руках дрался против юнкеров. Студенческая фуражка и пенсне, скрывавшее искусственный глаз, придавали ему сугубо штатский вид. Однако в кармане у него всегда были браунинг и патроны, которые он тщательно оберегал от обычного своего „имущества“, легко помещающегося в кармане: куска хлеба, сахара и пачки махорки»[122].

Кавказско-турецкий рейд навсегда сблизит — и сблизит опасно — Игоря Саблина и Елену Феррари. Но пока им еще только предстояло попасть в Турцию. Сделать это можно было либо по суше, через Кавказский хребет и далее через Закавказье, либо берегом — через Туапсе и Сочи, либо кратчайшим путем — по морю. А можно было и вообще не попасть: война на суше и на море не кончилась. И белые, и красные располагали еще значительными силами, которые порой сходились в нешуточных морских сражениях с участием всего, что держалось на воде.

В распоряжении деникинцев, а затем врангелевцев находились остатки Черноморского флота, частично, впрочем, затопленного, частично захваченного немцами, а затем переданного последними Деникину. В состав этого флота вошли флагманский линкор «Генерал Алексеев» водоизмещением 21 тысяча тонн, с двенадцатью 12-дюймовыми орудиями, два крейсера, пять миноносцев типа «Новик», несколько угольных 700- и 350-тонных миноносцев, несколько подводных лодок новейшего типа и десятки вспомогательных судов. Для операций на мелком, но опасном Азовском море белые перевооружили бывшие крейсера пограничной стражи, несколько пароходов, самоходных барж, установили пулеметы на моторные баркасы — словом, поставили в строй всё, что, находясь на плаву, могло наносить ущерб противнику.