Елена Феррари

Положение красных в техническом смысле оказалось намного хуже, зато значительно лучше обстояли дела с кадрами — имелись хотя бы матросы. Грамотных офицеров, выживших после матросских бунтов и массовых расстрелов 1917–1918 годов, осталось мало с обеих сторон, но белым отчаянно не хватало еще и рядовых моряков. Что же касается плавсредств, то и здесь на волну ставили все, что имело шансы на ней хоть какое-то время удержаться.

В сборнике стихов Елены Феррари «Эрифилли», начало которого вообще насквозь пропитано солеными брызгами Черного моря, флотская тема имеет особый вес, победы красных на море — особое значение.

На мачте нашей горит
Кровавый флажок, —
В зеркале моря свои фонари
Зажег.

Одно стихотворение, оставшееся без названия, получило тем не менее посвящение: «Памяти моторов „Дозор“ и „Евгений“»:

Море — битва, мачта — знамя.
Вой, реви, рычи, норд-ост. —
Не задуть тебе над нами
В черном небе белых звезд.

Ни в списках красного Черноморского флота, ни в аналогичном, тех же времен, реестре флота белого кораблей с такими названиями обнаружить не удалось, за исключением буксира-ледореза «Евгений», который должен был принять участие в одной из оборонительных операций как раз весной 1920 года[123], но он, переименованный в «Тимофея Копейкина»[124], благополучно проплавал много лет, а потому стихотворение вряд ли могло быть посвящено его памяти. Да и что такое «моторы»? Скорее всего, так назвали моторизованные баркасы, моторные катера, которые часто служили и белым, и красным для высадки небольших десантов, войсковых разведгрупп, эвакуации раненых или в качестве вестовых судов, действовавших на небольших расстояниях. Но если Ольга Голубева посвятила их экипажам прочувственное, искреннее стихотворение, значит, что-то пришлось им пережить вместе, прежде чем наши разведчики ступили на турецкую землю? И не только на землю.

В статьях и других материалах, посвященных Владимиру Воле, сообщается: «заместитель начальника особой группы Региструпра» (1920); «начальник связи Константинопольского отделения ОМС ИККИ и начальник оперативной части спецгруппы Разведупра РВСР» (1921); «провел в Черном море сквозь блокаду легк. крейсер „Айд… Рейс“» (1920); «захватил и привел в Черн. море неприятельскую шхуну „Рождество Богородицы“» (1920)[125].

Этот героический и чрезвычайно интересный эпизод с «легким крейсером», настоящее название которого было «Айдин Рейс» («Aydin Reis») — по имени легендарного турецкого адмирала начала XVI века, упоминается в нескольких источниках. Правда, крейсером этот корабль стал позже и исключительно с легкой руки его новых хозяев. Реальный «Айдин Рейс» представлял собой однотрубную канонерскую лодку водоизмещением 502 тонны (то есть это было небольшое судно), вооруженную двумя пушками при экипаже в 60 человек и едва не ставшую кораблем Антанты.

12 сентября 1920 года к Трапезунду подошел французский контрминоносец «Бар де Люк» с приказом султана Мехмета, фактически выполнявшего волю Антанты, о передаче канонерской лодки «Айдин Рейс» представителям этого военного союза. Губернатор Трапезунда дерзко возразил французам, что не подчиняется султанату, а руководствуется приказами национального правительства Гази Мустафы Кемаля-паши и готов взорвать «Айдин Рейс», если кто-либо рискнет захватить корабль силой. Французы, выполнявшие лишь функцию связных между Константинополем и Трапезундом, не имели ни малейшего желания проверять серьезность намерения губернатора и, приняв сообщение, вернулись обратно. Правитель Трапезунда тем временем сообщил Кемалю, что, если в город прибудут эмиссары посмелее, корабль и вправду может достаться Антанте и султану. На фоне ведущихся секретных переговоров кемалистов с советским правительством о взаимной поддержке сложившаяся ситуация стала настоящим подарком для турок. Кемаль немедленно принял решение… подарить «Айдин Рейс» вместе со всеми проблемами, связанными с ним, большевикам, как говорят на Востоке, «в знак особого расположения» и явно (и не без оснований) надеясь получить массу дивидендов от такого поступка. О подарке было сообщено в РВС Кавказского фронта — возможно, как раз через Особую группу Региструпра, и «Айдин Рейс» получил приказ 14 сентября прорываться в Новороссийск.