Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

Итак, перед крестоносцами встала довольно непростая задача – каким путем идти к цели, и дело тут было вовсе не только в самом маршруте. С самого начала стало получаться, как в известной басне: «Когда в товарищах согласья нет…» Сам политический расклад настойчиво мешал объединению и консолидации антиисламских сил. Историк Крестовых походов Б. Куглер, как и С. Рансимен, чье мнение по этому поводу приведено ранее, вполне справедливо полагает, что, выступи французы одни, им бы вполне мог сопутствовать успех, несмотря на меньшее количество воинов. «Лоскутная» Германия выставила не менее лоскутное войско, разъединенное внутренней враждой и до крайности недисциплинированное. Выгоды от приятельско-родственных отношений короля Конрада с василевсом Мануилом нивелировались враждой, испытываемой французами к византийцам по поводу недавнего разгрома, которому они подвергли их земляка Раймунда Антиохийского, дядю Элеоноры. Зато у них были приятельские отношения с итальянскими и сицилийскими норманнами – хоть по происхождению и викингами, но к тому времени давно носителями все же французской культуры – и при этом те же самые норманны были опаснейшими, злейшими и упорнейшими врагами Византии. Немцы же с ними враждовали – как по собственной инициативе, так и поддерживая Мануила.

Конрад, к которому примкнули короли Богемии Владислав и Польши Болеслав IV, однозначно решил вести свое 20‐тысячное войско сухим путем – через Венгрию и Константинополь, уговаривая Людовика сделать то же самое, но разновременно – чтобы тяжесть прокорма двойной армии не ложилась слишком уж тяжким бременем на население. В этом был определенный резон, хотя, проходя потом через Венгрию, германский король дозволил своим воинам весьма многое, памятуя о недавнем разгроме, учиненном немцам венграми. У французского короля была альтернатива – норманны предлагали ему, добравшись посуху до Италии, переправить все его войско морским путем прямо в Сирию. Не отличавшийся стойкостью характера Людовик выбрал «немецкий» вариант. Также на его решение могли повлиять соображения насчет того, что в плодородной Малой Азии будет легче добыть зерно и фураж. Еще одним моментом, как считает Р. Перну, могло быть влияние Элеоноры, ибо ее дядя Раймунд вроде бы состоял в союзе именно с византийцами. Отметим лишь, что союз этот был вынужденный и не особо прочный, так что стоит ли ему придавать такое значение – вопрос.

Первым в начале июня 1147 г. пошел Конрад, чье путешествие по византийским владениям поначалу проходило просто как по маслу. Французы пошли по его следам несколько недель спустя (папа римский даже прибыл во Францию, чтобы лично благословить короля, королеву и прочих участников похода – все равно восставшие жители Рима по-прежнему не пускали его в Вечный город!), причем сразу начались незадачи в отношении с византийцами. Те потребовали клятвенное обещание возврата под власть василевса всех земель, которые крестоносцы отобьют у сельджуков – но в этом им отказали, посеяв семена недоверия и обид. И момент-то был для объединения подходящий – греки теснили турок, но тут внезапно была разыграна «норманно-сицилийская карта»: сицилийский король Роджер II, от помощи флота которого отказался Людовик, замирился с мусульманами и со всей яростью напал на Византию, захватил Корфу, разграбил богатейшие города Ахайи (Греции) – Коринф, Фивы и др., и, как особо отмечает Хониат, «взял в плен и женщин, которые были особенно красивы и полногруды». Чтобы справиться с этой опасностью, василевс немедленно заключил с сельджуками мир на 12 лет. Так крестоносцы лишились сразу двух могущественнейших союзников, сцепившихся друг с другом, силы же ислама, напротив, высвободились для противодействия им.