Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

В это время французы[29] (их войско было меньше немецкого) миновали Ахайю; путь их был нелегок и долог, потому что Людовик VII по своей тупости – чего греха таить! – повел свои рати практически в точности по тому пути, где ранее прошли и многое обобрали и разорили немцы. Мануил также хотел спровадить новую партию крестоносцев от царственного града, для чего даже подговорил свою супругу написать лично Элеоноре соответствующее письмо, однако его затея вновь не удалась – слишком велико было у французов желание увидеть поистине сказочный город, по сравнению с которым их Париж – кстати, далеко не самый лучший и богатый даже в самой Франции[30] – был воистину хуже всякой деревни. Интересно было б знать впечатления Элеоноры о Константинополе – но это не более чем несбыточное пожелание, а фантазию даже в научно-популярном изложении все же следует ограничивать. Однако Эд Дейский, королевский капеллан, оставил дошедшее до нас прекрасное описание Константинополя тех дней, отметив не только великолепие и безумную роскошь императорских дворцов («это – гордость Греции: слава его велика, но в действительности он еще превосходит свою славу»), многоэтажные дома, но и темную жизнь городских низов, где никто и никогда не придет на помощь, когда тебя будут резать («в Константинополе почти столько же воров, сколько бедных»). По прибытии в Константинополь французская королевская чета была торжественно препровождена во Влахернский дворец, где последовали три недели непрекращающихся пиров и празднеств – василевс знал, чем удивить и поразить европейских варваров. Эд писал о Влахернском дворце: «Красота его снаружи едва ли может с чем сравниться, а внутри она значительно превосходит все, что я в силах передать словами. Всюду тут только и видишь, что золото и живопись самых разнообразных тонов; двор вымощен мрамором с удивительным искусством». Жили Людовик с Элеонорой, однако, не в самом дворце (это было жилище императора, променявшего на него древний Большой дворец), а в пригородном Филопатиуме, только что приведенном в порядок после немецкого неистовства. Эд назвал этот дворцово-парковый ансамбль «усладой греков». Иными культурными мероприятиями, которыми василевс баловал короля и королеву, были богослужение в храме Св. Софии, охота с ручными леопардами, скачки на ипподроме и т. п.

Вместе с тем обстановка в городе и его окрестностях была неспокойной. Местные торговцы взвинтили цены, пользуясь случаем, да и товар был не высшего качества. С другой стороны, возмущение рядового воинства соседствовало с недовольством знати, у которой были крепкие дружеские и династические связи с сицилийскими норманнскими родами. На дрожжах недовольства крестоносных низов родилась идея – захватить царственный город и тем самым помочь своим дальним родственникам. Естественно, это было просто прикрытие для алчных намерений крестоносцев, и раньше знавших о баснословных богатствах Константинополя по рассказам участников I Крестового похода и купцов, теперь же видевших все воочию. В 1204 г. все это будет реализовано…

Дальнейшие события постоянно списываются латинскими хронистами на пресловутое коварство греков. Не обеляя потомков хитроумного Одиссея, отметим, что те и вправду давали к этому повод, как следует из длинного повествования Никиты Хониата: уж кто-кто, а он-то по идее должен был бы защитить честь своей страны, однако, рассказывая о всех хитростях и подлостях византийцев по отношению к латинянам, он в итоге признается: «Точно ли это делалось по императорскому, как говорили, приказанию, верно не знаю; но во всяком случае эти беззаконные и преступные дела действительно были… Кратко сказать, царь и сам всячески старался вредить им и другим приказывал наносить им всевозможное зло для того, чтобы и позднейшие потомки их неизгладимо помнили это и страшились вторгаться в области римлян». Но это – позже, когда византийцы морили голодом остатки разбитого крестоносного воинства, а теперь василевс, желая побыстрее спровадить французов, заявил Людовику, что Конрад одержал блестящую победу над неверными, взял их столицу – Икониум – и продолжает славный поход.