Элеонора Дузе умирает в Питтсбурге / Eleonora Duse Dies in Pittsburgh

Дон Нигро Элеонора Дузе умирает в Питтсбурге / Eleonora Duse Dies in Pittsburgh

Действующие лица:

ЭЛЕОНОРА ДУЗЕ

ДЕЗИРИ

ГАБРИЭЛЕ Д’АННУНЦИО

САРА БЕРНАР

ЭНРИКЕТТА, дочь ДУЗЕ

ГЕНРИК ИБСЕН

БЕНИТО МУССОЛИНИ

ЕВА, молодая актриса

Декорация:

Номер в отеле «Шенли» в Питтсбурге. Апрель 1924 г.

(Свет, его яркость постепенно увеличивается, падает на ЭЛЕОНОРУ ДУЗЕ, которая, привалившись к подушкам, полусидит в кровати, расположенной по центру номера отеля в Питтсбурге, в апреле 1924 г. Мы видим вокруг мебель, справа окно, с достаточно крепкой рамой, чтобы влезть/вылезти из него, но стен нет. Вместо них номер окружен темнотой, словно мебель оставлена на сцене для репетиции. У изножья кровати большой, много путешествовавший по свету сундук. У кровати справа маленький столик, слева большой шкаф, два деревянных стула и деревянный стол, на котором фрукты, сыр и мясная нарезка, справа на авансцене, слева – мягкое кресло. ДУЗЕ кажется маленькой, увядшей женщиной лет шестидесяти пяти, все еще очаровательной, но потрепанной жизнью и меланхоличной. Когда она говорит, возникает магия, в большей или меньшей степени. В зависимости от ее желания. Она – величайшая актриса своего времени, но с финансами ситуация в настоящий момент не очень, и ее время практически на исходе).

ДУЗЕ. Апрель тысяча девятьсот двадцать четвертого года. Питтсбург, самый отвратительный город на свете. Но все будет хорошо, все будет хорошо, все обязательно будет хорошо. Мой кошмар всегда один и тот же. Из окна моего номера в отеле «Шенли» видна эта роскошная конюшня, где я выступаю. Сирийская мечеть, та же дурно пахнущая пещера в «Аду» Иеронима Босха. Здесь всегда идет холодный дождь, наполовину лед, наполовину – экскременты. И однако я настаиваю на том, чтобы идти в театр пешком. Сражение, поиск, паломничество. Я всегда была довольно упрямой женщиной, но и мягкой, как струящаяся вода. Прогулка успокаивает меня. Я всегда была нервной, меланхоличной, но при и непринужденной. Загадкой, для мужчин и женщин, но и простой, как этрусская напольная мозаика. Пешком, пешком, пешком. Дождь льет, как из ведра…

ДЕЗИРИ (выходит из темноты слева, постоянная компаньонка ДУЗЕ, домоправительница, подруга. В руках поднос с тарелкой супа и вазой с белой розой). Что ты репетируешь? Тебе надо отдыхать. Что это за пьеса? Не узнаю текста. Неважно, не говори, отдыхай, береги голос. Я принесла тебе суп.

ДУЗЕ. Не хочу я суп.

ДЕЗИРИ. Суп пойдет тебе на пользу.

ДУЗЕ. Не хочу я есть питтсбургский суп.

ДЕЗИРИ. Это не питтсбургский суп, это мой суп. Я его сварила. Сама свернула голову курице. А теперь поешь.

ДУЗЕ. Может, позже, Дезири. После спектакля.

ДЕЗИРИ. Какого спектакля? Этим вечером спектакля не будет.

ДУЗЕ. Разумеется, спектакль будет. Спектакль у нас каждый день. Я не могу разочаровывать хороших людей Питтсбурга, штат Огайо.

ДЕЗИРИ. Пенсильвания.

ДУЗЕ. Что?

ДЕЗИРИ. Это Пенсильвания. Я помню, потому что еще подумала, как это нелепо, привозить величайшую актрису современности, играющую Ибсена и д’Аннунцио, в место, названное в честь карандаша. И ты не разочаруешь хороших людей Питтсбурга, даже если они и есть, потому что спектакль отменили.

ДУЗЕ. Спектакль нельзя отменить, пока я не скажу, что он отменен.

ДЕЗИРИ. Так написано в газетах.

ДУЗЕ. Газетах? Меня волнуют газеты? Здесь никто не умеет читать. Они хотят видеть меня.

ДЕЗИРИ. Эти люди будет так же счастливы, сидя на большом коровьем пастбище и наблюдая, как грязные старые матросы, которые жуют табак и никогда не моют усы, лупят длинными палками по маленькому мячу.

ДУЗЕ. Дезири, ты сошла с ума? Что ты такое лопочешь?

ДЕЗИРИ. Это правда, говорю тебе. Я подслушивала горничных. Здесь есть пираты, и они гоняются за мячами с палками, и забивают их до смерти, а потом все бегают кругами, и что-то крадут[1]. Это ужасное место.