Эльфийские камни Шаннары

— Тогда они должны были прийти сюда и помочь вам, мне так кажется.

Форкер грустно улыбнулся.

— Это тебе так кажется. А вот кому-то другому гораздо удобнее не верить, что все происходит так, как оно происходит. Мол, такого не может быть…

— И что, неужели ни один из народов вам не поможет?

Карлик пожал плечами.

— Ну нет. почему же? Андер Элесседил лично ведет сюда армию эльфов. Правда, они пока еще в двух неделях пути отсюда. И Каллахорн обещал помочь; Хельт и еще кое-кто уже здесь и сражаются вместе с нами. От троллей пока ничего — их племена рассеяны по просторам Северных земель. Быть может, в конце концов тролли поддержат нас на северных границах.

Он замолчал. Джайр мгновение подождал, а потом спросил:

— А Южные земли?

— Южные земли-то? — Форкер покачал головой. — У них там Федерация и Коалиционный совет. Сборище глупцов. Мелкие внутренние потасовки и борьба за власть отнимают всю их энергию. Новым Южным землям нет дела до других народов. Похоже, южане возвратились теперь к тому, что было во времена Первой войны. И будь Повелитель чародеев сейчас жив, боюсь, Федерация охотно присоединилась бы к нему.

— Но зато Каллахорн с вами, — быстро проговорил Джайр, — Люди с границы — это особое племя.

— Да, но одних каллахорнцев недостаточно — вздохнул Форкер. — Даже всего легиона. Ты и сам видел вражеское войско объединенных племен. Теперь гномы сильнее нас. И с ними те черные твари… — Карлик печально покачал головой.

Джайр нахмурился.

— Зато у нас есть очень сильный союзник. Даже морды ею боятся… У нас есть Алланон.

— Да, Алланон, — пробормотал Форкер и снова пожал плечами.

— И еще Брин, — добавил Джайр, — Как только они доберутся до Идальч…

Внезапно он замолчат, вспомнив предсказание короля Серебристой реки. Словно бы печальный шепот пронесся в сознании: «…У них не получится, ибо они как листья, гонимые ветром… Твоя сестра и друид. И оба сгинут…»

Джайр прогнал мрачные мысли. Он поклялся себе еще тогда, что этого не будет. И вновь повторил: «Я доберусь до них. Я их найду. Я поднимусь к Колодцу небес, брошу в воду Серебряную пыль, и вода станет чистой, и в чистую воду я опущу кристалл, и тогда…»

Джайр запнулся. Тогда что? Он не знал. Знал только, что-то будет. И он сделает что-то такое, чтобы пророчество старика не сбылось.

Но сначала нужно еще дойти, угрюмо напомнил себе долинец. Впереди — долгий путь. А Гарета Джакса все нет и нет…

Форкер засунул руки в карманы плаща и, низко опустив голову, направился дальше по крепостной стене. Джайр догнан карлика уже на лестнице, которая широкой лентой спускалась к нижней плотине.

— Расскажи мне о Гарете Джаксе, — внезапно попросил долинец.

Карлик продолжал глядеть себе под ноги.

— А что ты хочешь, чтоб я рассказал?

Джайр помотал головой.

— Ну, не знаю. Что-нибудь расскажи.

— Что-нибудь? — пробурчал Форкер. — По-моему, немного неопределенно, нет? О чем именно?

Джайр мгновение подумал.

— О том, чего больше никто не знает. Что-нибудь о нем.

Форкер облокотился о каменный парапет и молча уставился в ночь, на черное зеркало Циллиделлана. Джайр встал рядом с карликом и тоже молчал. Он ждал.

— Тебе бы хотелось понять его? — наконец заговорил Форкер.

Долинец медленно кивнул.

— Хотя бы чуть-чуть.

— Мне кажется, это вообще невозможно, Омсфорд. Все равно что пытаться понять… ястреба, парящего в небе. Ты его видишь. Видишь, какой он и что он делает. Ты восхищаешься им. Ты, вероятно, немного завидуешь его вольной жизни. Но понять его ты не можешь. По-настоящему — никогда. Чтобы понять его, нужно быть им.

— А ты вот вроде бы его понимаешь, — задумчиво проговорил Джайр.

Форкер резко повернулся и взглянул прямо в глаза долинцу:

— Ты так думаешь, Омсфорд? Что я понимаю его? — Карлик покачал головой. — Не больше, чем я понимаю ястреба. Если не меньше. Я его знаю немного, потому что мы вместе сражались и вместе учили солдат. Я знаю, какой он боец. И какой человек. Но когда дело касается понимания, все, что я знаю, оно словно пыль… словно я ничего и не знаю. Вот так. — Он поколебался. — Гарет Джакс, он совсем другой. Не такой, как ты, или я, или кто бы то ни было. Он — единственный и неповторимый. Потому что другого такого нет. — Карлик поднял бровь, — Он — особая форма жизни. Своего рода магия, да. То, что он делает, — это невероятно. Из любой переделки — там, где другой бы непременно погиб, — Гарет выходит целым и невредимым. Он водит смерть за нос. Это образ жизни, как у ястреба: он парит высоко, и никому до него не добраться. Он словно бы в стороне, вне всего. Понять его? Нет. Мне его не понять. Это мне не по силам.

— Но ведь это ради тебя он пришел в Восточные земли, — в конце концов произнес Джайр. — Он сам так сказал. Значит, какое-то дружеское чувство у него к тебе есть. А дружба, она просто так не рождается. У друзей всегда должно быть что-то общее…