Эльфийский подменыш

Надежда вспыхнула с новой силой: его любимая была жива, она боролась совсем рядом. И Элмерику во что бы то ни стало нужно было пробиться к ней.

– Дай-ка я, – прогремел над ухом Орсон, отодвигая барда в сторону.

Здоровяк надавил на дверь плечом – и та, жалобно скрипнув, слетела с петель.

Элмерик рванул вверх по ступеням, которые вели к библиотеке, откуда доносились мольбы о помощи. Леденящий ветер обжигал лицо и несколько раз сбивал его с ног, заставляя скатиться вниз, – кто-то очень могущественный не желал, чтобы подмога подоспела вовремя. Но бард вставал, сжимал зубы и упрямо шёл вперёд, изо всех сил цепляясь изодранными ладонями за перила. Орсон каким-то непостижимым образом всё ещё оставался на ногах, а вот Розмари уже не шла, а почти что ползла по ступеням.

– Нет! Пожалуйста, не надо! – раздался полный ужаса крик Брендалин.

От нового порыва ледяного урагана в глазах у Элмерика потемнело, колени подогнулись, дыхание перехватило, а амулет – подарок Розмари – не просто оборвался, а рассыпался пеплом, больно опалив шею. В этот же миг падавшего навзничь барда подхватил Орсон, поставил на ноги и подтолкнул в спину, не давая отступить.

Наконец все трое оказались прямо у двери, что вела в библиотеку. Зловещий ветер утих, как и гул в ушах, и Элмерик, холодея, понял: всё закончилось. Истинное зрение уже не понадобится. И флейта тоже. Они не успели…

Он рванул дверь на себя, готовясь к самому худшему, и выдохнул с облегчением, сразу же увидев Брендалин. Живую.

Она стояла, пошатываясь, и зажимала рану на щеке. Три глубокие царапины, вспоровшие нежную кожу, выглядели страшно: тёмно-красные струйки сочились между пальцами, стекая вниз от запястья к локтю. Весь рукав платья был испачкан алым, и даже на полу под ногами девушки была кровь.

Не видя больше никого и ничего, Элмерик бросился к ней, и Брендалин упала в его объятия. Бард опустился на пол, устроив голову возлюбленной у себя на коленях. Рывком оторвал рукав своей рубашки, чтобы промокнуть рану. Светлая льняная ткань тут же пропиталась насквозь.

– Ты пришёл. Я так рада… – прошептала Брендалин едва слышно; она попыталась коснуться щеки Элмерика, но дотянуться не смогла – рука, обессилев, упала в складки пышной юбки.

В этот миг раздался оглушающий вопль Орсона:

– О боги! Мартин! К-келликейт!

Бард медленно повернул голову на голос и оцепенел. В горле встал ком.

Мартин лежал на спине, раскинув руки. Покрытые инеем волосы выбились из косы и разметались по полу. Налитые кровью глаза были открыты, и Элмерик забыл, как дышать, встретившись с его остекленевшим взглядом. Тело чародея охватывало голубоватое сияние, а от кончиков пальцев вверх к запястьям поднималась тонкая корка льда, скрывавшаяся под рукавами зелёной рубахи. Лицо приобрело синюшный оттенок, на щеках проступила багровая сеть сосудов, а шею сдавила цепь, в которой бард с ужасом узнал оковы Келликейт, испещрённые фэдами, не позволявшими ни снять, ни порвать звенья. Преступница сидела рядом с телом, у неё дрожали губы, а по щекам текли слёзы, что смотрелось совсем уж дико, потому что она продолжала душить уже с очевидностью мёртвого чародея.

Орсон разорвал цепь голыми руками и оттолкнул девушку от тела. Убийца отлетела, ударившись об стену и даже не думая ни нападать, ни защищаться.

– Ч-что здесь п-произошло? – выдавил Орсон, заикаясь почти так же сильно, как при знакомстве.

Здоровяк стоял спиной к Элмерику, и бард, пожалуй, был даже рад, что видит только его светлый затылок. Должно быть, страшно узреть истинное лицо той, кого любишь. Понять, какова она на самом деле…

– Я убила его, – прошептала Келликейт, сжавшись в углу и обхватив колени руками. – Боги, я смогла… Я хочу умереть…

– Мы были правы, – горячо зашептала Брендалин на ухо барду. – Мартин не тот, за кого себя выдаёт. Он не эльф, но связан с ними. Мы застали его возле библиотеки, и…

– Всем оставаться на местах! – раздался незнакомый хриплый голос, грозный настолько, что никому даже в голову не пришло перечить.

В дверном проёме возник раскрасневшийся от бега мастер Флориан – растрёпанный, в одних штанах и рубахе, даже без сапог. Ворона с ним не было, зато за плечом маячил мрачный, как ночь, Джеримэйн.

Флориан подошёл к Мартину, взвалил тело на плечо, как будто оно ничего не весило, потом кивнул Джерри и перевёл взгляд на дрожащую Келликейт:

– Идём.

Джеримэйн помог девушке подняться, и та повисла на его руке. Преступница больше не плакала, но на её щеках ещё блестели дорожки слёз.

Орсона трясло. Казалось, он готов был своими руками разорвать Келликейт, и лишь присутствие наставника мешало ему сделать это.

– Как ты могла?.. – шептал он. – Зачем?

Девушка спряталась от его гневного взгляда за спину мастера Флориана.

– Никто не должен входить и беспокоить нас. Всем оставаться здесь, пока я не разрешу выйти. Джеримэйн, проверь круг защиты. – Наставник начертил в воздухе огненные символы.